бутылок, чистые стаканы и сифон. Эта очень мужская черточка интерьера напоминала о покойном Джеке Форрестере. Впрочем, в доме ничего и не изменилось со дня его смерти. Каминную полку по-прежнему украшали награды, полученные им в соревнованиях по гольфу, на стенах висели его армейские фотографии времен пребывания в Индии, и повсюду можно было видеть его охотничьи трофеи: слоновья ступня, ковры из тигриных шкур, оленьи рога.
Молли плеснула себе хереса и села в кресло по другую сторону камина. Луиза оторвалась от вязания и протянула руку к своему виски. «Твое здоровье», – сказала она, отпила большой глоток и взглянула на Молли поверх очков.
– У тебя не очень-то веселый вид.
– Я в порядке.
– Для тебя это тяжелое испытание – разлука с Джудит. Я понимаю. Но не переживай так. Время – лучший лекарь. Твоя рана заживет.
– Надеюсь, – откликнулась Молли слабым голосом.
– По крайней мере, теперь уже все позади. Дело сделано. И точка.
– Да, дело сделано. – Какое-то мгновение Молли размышляла над этими словами. – Мне кажется…
Но ей не удалось продолжить свою мысль. Ее внимание привлек звук, донесшийся сквозь вой ветра с улицы. Хруст шагов по гравию.
– Кто-то идет.
– Это, должно быть, Билли Фосетт. Я пригласила его пропустить стаканчик. Подумала, он поднимет нам настроение.
Передняя дверь открылась, и на них обрушился шквал холодного воздуха: ковры захлопали по полу, а из камина в комнату вырвалось облако дыма с копотью. Луиза повысила голос:
– Билли, закройте же скорее дверь. – Дверь с грохотом захлопнулась. Ковры мирно улеглись на место, пламя очага успокоилось. – В такой вечерок лучше носа не высовывать на улицу. Проходите к нам.
Молли была захвачена врасплох и раздосадована этим несвоевременным вторжением. В данный момент она меньше всего нуждалась в компании. У нее не было ни малейшей охоты беседовать с незнакомыми людьми, и она сердилась на Луизу, которой вздумалось пригласить своего друга не когда-нибудь, а именно сегодня, в этот вечер. Однако ничего другого не оставалось, как смириться с этой неприятностью, и она, придав лицу любезное выражение, повернулась в кресле, чтобы поприветствовать гостя.
– Молодец, что зашли, Билли! – прокричала Луиза.
Он предстал перед ними не сразу – очевидно, снимал пальто и шляпу. Но когда наконец появился, потирая озябшие руки, вид у него был такой, будто он оказывал им неоценимые благодеяния.
– А вот и я, дорогая Луиза… Потрепанный бурей.
Взгляду Молли предстал мужчина невысокого роста, сухой, жилистый. На нем был костюм в крупную, яркую клетку – пиджак с брюками гольф. Худощавые, обтянутые ярко-желтыми вязаными чулками голени, торчащие из широких штанин, походили на тоненькие цыплячьи ножки.
«Уж не Луиза ли связала ему чулки, – подумала Молли, – и если это так, интересно, кто из них выбирал расцветку?»
Седые волосы Фосетта начинали редеть, а щеки покрывала сеточка красных