что в этом смешного?
А то, что так и живём – СТРАНА БЕЗ СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА!..
А разгромил его не кто иной, как этот Иосиф Прекрасный.
И назвал Иосиф Прекрасный своё куцое (от тюрко-татарского – «кис») творение социализмом!
Поверили!
Хе-хе…
Какой социализм? Вы что, господин-товарищ?
Голодный народ, не знающий куда деться, как спастись…
Разве бедность, безысходность, нищета и социализм – синонимы?
В его время сидел Гоголь со всеми «мёртвыми душами», ревизорами, Чичиковыми, Акакий Акакиевичами.
В его тридцатилетнее царство по России ходила и зверствовала целая галерея героев Салтыкова-Щедрина (Салтыков – от тюрко-татарского слова «салтык» – строитель).
Да и сам он, главный суперэгоист Самгин, герой романа Горького «Жизнь Клима Самгина», как будто бы сошёл со страниц романа.
Все его воззвания и дела были так категоричны (от тюрко-татарского – «каты»)!..
Так были они однобоки!..
Он не терпел возражений…
Так и приходит на ум персонаж умнейшего и милейшего Чехова – некий «социалистический унтер-офицер Пришибеев» (корень «шибать» – от тюрко-татарского слова «чәпү»).
И шинель его…
И сапоги…
И полувоенная фуражка…
И слова:
– Не велено!
– Не пущать!
Унтер-офицер Пришибеев прицепил себе все звания и названия, которыми можно было, как кувалдой – пришибить, раздавить, прибить, убить любого гражданина СССР.
«Корифей всех наук»!
«Великий вождь и учитель»!
«Гений человечества»!
«Величайший ум всех времён и народов»!
И так далее…
Долго считать…
У меня нет столько времени, чтобы считать почётные имена маразматика, звания да названия, которые он прицепил себе, дорвавшись до единоличной власти в огромной стране.
Времечко жуткое, голодное, подлое, хамское, двуличное…
Властные структуры советской власти на словах такие «честные», «справедливые», «народные», на деле – больные моровой (от тюрко-татарского – «мур») болезнью, которому название – НЕНАВИСТЬ.
Непризнание человека человеком…
Отнятие всех прав…
Свободы, земли, хозяйства…
И даже последнего человеческого права, которое ему подарил Бог: права на жизнь!..
Да…
Много у него имён…
У этого маразматика.
Целые дни, нет – недели надо считать и озвучивать его имена и регалии.
Тридцать лет Россия от Москвы до самых до окраин (корень слова «край» происходит от тюрко-татарского —«кырый») сидела и сочиняла имена для него.
Тридцать лет журналисты центральных, республикан-ских, областных, районных газет с утра приходили на работу и сочиняли новые эпитеты для одного больного, тихого сумасшедшего, который дорвался до власти.
Вообще-то,