у тебя есть причина ненавидеть меня.
– Есть. Но мы братья. Если ты никогда не любил меня, это не значит, что я…
– Исав!
Слезы хлынули из глаз Иакова. Он хотел обнять брата. Тот удержал его.
– Не надо! Поздно… – он разжал руки. – Видишь, покупать тебе нечего. Так что забери все и спеши к отцу. Он будет очень рад.
– А ты?..
– Собираюсь в Сеир. Хорошие пастбища, много места.
– Надолго?
– Навсегда, наверно. Надо прощаться.
Они опять замерли, глядя друг на друга. Первый шаг сделал Иаков.
– Знаешь, Исав, я правда не жалею о том, что совершил. Но мне было стыдно. И сейчас стыдно. И бежал я больше не от страха – от стыда.
Исав чуть улыбнулся.
– Я знаю. Но если бы все вернуть, ты поступил бы так опять?
Щеки Иакова снова залила краска.
– Наверно…
Глаза Исава сверкнули, но на губах появилась улыбка.
– Наконец-то ты сказал мне правду с первого раза. Спасибо.
– Еще не всю правду, брат… Только сейчас понял: я упустил великое богатство – твою любовь. Никакие сокровища мне не заменят этого…
Исав молчал. Вдруг его глаза наполнились слезами. Он быстро отвернулся.
– Слишком поздно, – глухо сказал он. – Ничего не вернешь.
– Да… Но я не забуду этот день… Я привык побеждать, но сегодня ты одержал верх надо мной – я не умею быть таким великодушным.
Исав обернулся.
– Может, ты просто не пробовал?
– Не знаю… Но я не забуду твой урок. Благослови тебя Господь, брат!
Старший усмехнулся.
– Тебя Он уже благословил. Так пусть не оставит никогда. Прощай.
– Прощай, брат… – Иаков с мольбой взглянул на него. – Дозволь?
Исав молча прижал его к груди. В тишине Иаков услышал бешеный стук их сердец. Старший разжал руки, отвернулся.
– Иди…
Младший порывисто схватил его жесткую руку, прижал к губам, вышел из шатра и стремительно зашагал в ночь.
Арлекин
1
Мне холодно. Задумчивый и хмурый
Осенний день мне выстудил нутро.
Смеркается. Безликие фигуры
Глотает ненасытное метро.
Сквозь дождь и листопада оголтелость
Иду. Сквозь город, тонущий в огнях…
Не первому кричать мне захотелось:
«Послушайте! Услышьте же меня!»
Я… Но, боюсь, вам тут же станет скучно.
Банальный мой рассказ вам ни к чему…
И если отвернётесь равнодушно,
То я пойму… Увы! Я вас пойму!
Сам виноват. Мне всё игра и шалость,
Сюжет для песни, к образу штрихи…
Мне в жизни роль хорошая досталась —
Насмешник и задира Арлекин.
Он весельчак, он шутки обожает,
Не может без проказ прожить и дня.
Я думал, мне ничто не угрожает,
Повсюду маска выручит меня.
Мне было больно – громче я смеялся,
Мне было горько – пел еще звончей.
Я тем сильнее маске покорялся,
Чем сердце бунтовало