на пенсию начала пить. А Василию, между прочим, двадцать три года. Зачем же его спаивать, а? Педагог бывший… «А, один раз живем!» Рубль? Еще, что ли, не хватает? Сейчас. Да не шепчемся мы, Надя! Мой свою посуду. Ладно, Лидия Николаевна, так и быть, ничего не скажу Наденьке. Я ведь с вами заодно… Надежду не проведешь. Сразу догадалась, о чем мы шептались в прихожей… «Танька тоже с нами будет». Нет, мне это «Танька» не по душе… Так. Не Танька, а Танечка… Вообще-то мне самой следовало это замечание сделать. Не дожидаться Надежды… А поди разберись, что лучше: Танька или Танечка. Все зависит от того, кто это говорит. В данном случае говорит бывший педагог, а ныне алкоголик – Лидия Николаевна Багрянская. Вот если б я сама была бывшим педагогом и алкоголиком – тогда «Танька» очень даже подошло бы… И зачем я сюда приехала?
А птицы знали-понимали, что означает каждый выстрел…
Невыносимо. Сейчас бы сидеть напротив Сережи и рассказывать ему про бабку, про то, что у нее рожа как для плевка… И глаза у Василия пустые… По всем приметам бесцветная личность… Зачем все это?!! – видеть, слышать, узнавать, если этого нельзя отдать Сергею?.. Зачем?
Но не могли не возвратиться к родным местам,
У речки быстрой…
Когда мы в последний раз вместе сидели в кино, я так хотела, чтобы он взял меня за руку. Все полтора часа смотрела не на экран, а на его руку, которая не шевельнулась…
И не могли не возвратиться к родимой северной округе,
И песню горестной разлуки весной веселой пели птицы…
Но ведь было столько хорошего. Столько светлого… Почему все это не вспоминается? А это последнее, тревожное и непонятное, лезет и лезет в голову… Ай-яй-яй-яй! Васенька пришел, внучек любимый пришел! Водочки принес… Сейчас посмотрим, что из себя представляет Лидия Николаевна в нетрезвом виде… Нет. Я пить не хочу. Совсем не хочу. Наденька? Она, кажется, мыться собралась. Воду набирает. «До чего же чистая девчонка!»… К чему вы это? И таким тоном, Лидия Николаевна, что я себя грязной чувствую. И у Василия, поди, такие же подозрения. Ну еще раз повторите. «До чего же чистая девчонка!» Да не хочу я пить. Ах, вот оно что! Вам, Лидия Николаевна, мое настоящее лицо увидеть хочется… Ладно. Сейчас продемонстрирую, что в трезвом и нетрезвом виде мои лица совпадают… Ну и гадость!.. Сигарета в сто раз лучше… Василий идет тереть Надину спину. С ума сойти! Совсем как муж и жена… Че это за книга? Толстенная такая… Азбука глухонемых. Чья это? Ваша, Лидия Николаевна? Вы же вроде педагогом были… Зачем вам?.. Лидия Николаевна опрокинула еще одну рюмку и удобно расположилась в кресле… Таня, подпирай кулаком щеку – самое время быть чутким слушателем…»
– Я, Танька, не простым была педагогом, а дефектологом! Я учила слепых, глухонемых, умственно отсталых. Да… Профессия нужная, редкая. Я вот и Надьку на это дело толкала. Да Людка Зайцева, сволочь такая, отвлекла ее! Налей-ка мне еще! Больше всего, Танька, мне нравились слепые. Слепые – прелесть! Я у слепых преподавала в интернате