сядь и расслабься, наконец. Ты, Маш, прям мать Тереза. Опять, небось, человечество спасала в чьем-то лице…
Маша только улыбнулась в ответ, наливая себе чаю из почти остывшего уже чайника. И Настя спросила тактично:
– Как у тебя дома?
И Маша – перестала улыбаться, потом все же усмехнулась, сказав:
– Тихо, как в танке. Как говорится – тишь да гладь, да Божья благодать…
И, помолчав, добавила:
– Видимость именно такая. А что на самом деле – Бог его знает. Видишь, подруга, как все иногда вылезает на поверхность… То, чего не ждешь…
Маша замолчала, помешивая чай в чашке, потом добавила:
– Хотя чего уж тут удивляться? Что другое может вылезти? Если ребенок живет в семье, где любви нет, – как он может узнать, что она есть? Как может в нее поверить?
Маша проговорила это с какой-то горечью, как-то обреченно, и Настя, задетая этой горечью, сказала горячо:
– Нет, Маша, ты не должна так думать. Маленький он еще, Пашка, молодой, в молодости своей категоричный…
– Он-то молодой, Настя, да я-то не молодая, чтобы не понимать, что каждый поступок – к тебе же возвращается. Что все, сотворенное тобой, – приводит к последствиям. Это я жизнь без любви прожила и ребенку своему эту жизнь показала, – что уж тут оправдания себе искать…
– Да нет, Маша, ты не должна так думать, – опять горячо сказала Настя. – Как это ты без любви жила? Ты – да без любви? – Настя произнесла эту фразу как что-то невозможное. – Да кто же тогда с любовью, если ты – без любви?! Ты же любила, Маша. И Сашеньку ты своего любила, и Коленьку, и Пашку – ты же всегда его любила! А то, что у вас с Петенькой отношения ровные, спокойные, – так что же в этом плохого? Что, лучше, что ли, как у Люси, где любовь – как постоянная угроза взрыва?..
Настя замолчала, не зная, что еще сказать, как успокоить Машу. Но та только рукой махнула да улыбнулась грустно:
– Ладно, Настя, не надо меня успокаивать. Все нормально. Все есть так, как есть. И Пашка… – она погрустнела как-то и замолчала на несколько секунд, – он действительно молодой еще. И, видит Бог, я надеюсь, что любовь его настигнет. Встретится он с ней – не может не встретиться. Все мы с ней встречались…
Маша, сказав это, опять погрустнела, и Настя, почувствовав, о ком вспомнила Маша, сказала успокаивающе:
– Конечно, Маш, куда он денется… Полюбит еще – тогда свои выводы и сделает…
– Ладно, подруга, давай о чем-нибудь более радостном поговорим. Давай о тебе поговорим.
– Ну вот, – улыбнулась Настя, – нашла радостное…
– Да, нашла, – улыбнулась в ответ Маша. – Ты ведь всю ночь светилась какой-то радостью, что-то там в тебе происходило. Я это почувствовала. И твои разговоры о любви, и то, как ты говорила это, – что-то такое в тебе было… Свет какой-то… Какая-то радость…
– Ты права, Маша, – тихо сказала Настя, посмотрев на подругу с благодарностью. В этом была вся Маша – всегда она тонко чувствовала то, что ни рациональная