к подоконнику. Длинные ноги, плотно упакованные в джинсы, тонкая, гибкая спина, в ушке маленькая золотая серёжка… Потрогала пальчиком единственное растение в комнате. – Ой, колется!.. И потом, – заключила она свою мысль, – когда же, как только не зимою, можно согреться таким вот замечательным горячим чаем!
– Что верно, то верно, – согласился гостеприимный хозяин.
Из задумчиво-заторможенного состояния его вывел телефонный звонок. Он быстро поговорил, хотел было вернуться на место, но позвонили опять.
– Я отвлекаю? – спросила гостья, когда Булатов вернулся к журнальному столику.
– Нет, – ответил он живо, – это звонки отвлекают. Они же каждый день и постоянно.
– А я впервые… – Дальше она не смогла подобрать соответствующих слов и, опустив глаза на свою чашку, несмело сказала: – Я, собственно, по делу.
– Серьёзно? – с напускной весёлостью после заторможенности у самовара и ускоренности у телефона произнёс Буля. – А я думал, так просто, нового знакомого повидать, погреться, а то по делу да по делу все. Кстати, как ты меня нашла?
– Я и точно погреться, – ответила на не последнюю фразу гостья. – Спасибо… – Она допила чай.
Чемпион понял, что его немного занесло.
– Нет, я не в том смысле… – Он воткнул штепсель в розетку электросети. Самовар мгновенно загудел. – Что за дело? Если могу чем помочь – пожалуйста. Ещё горяченького?
Она подождала, когда расторопный хозяин наполнит её чашку кипятком, и начала, неторопливо помешивая чайной ложкой:
– Я уже говорила, что очень люблю хоккей. Помните, на катке? Просто объяснить не могу – как! Одно лишь появление хоккеистов на разминке перед началом игры на чистой, нетронутой глади льда, первые линии, узоры за их коньками на этом волшебном зеркале меня уже не знаю, как волнуют. А уж когда обе команды выкатываются на игру, и начинается бой, то я вовсе позабываю всё на свете. Этот скрежет коньков, стук клюшек, щелчки, треск бортов и косточек хоккеистов – да, да, я и это, похоже, слышу! – этот девятый вал трибун, судейские трели… Они и во сне преследуют меня. Но вся несправедливость в том, что хоккеистом стать я не могу. – Она подняла на Булатова свои пронзительно зелёные глаза. – Никогда. Вы понимаете меня?
– Да, – ответил чемпион мира и Олимпийских игр, – понимаю. Но что делать?
– Статьи, очерки писать. Я хочу писать о хоккее и хоккеистах и тем самым быть в нём, в хоккее. Вот вы же теперь как журналист пишете о «Белых Волках» и как бы с командой не расстались.
– Вот именно «как бы».
– Простите. Я имею в виду, варитесь в тех же проблемах, встречаетесь с теми же людьми, помогаете им печатным словом.
– Хорошо, – прервал вдохновенную тираду Булатов, – в данный момент, как я понимаю, не обо мне речь. Итак, ты хочешь…
– Да, я тоже хочу писать и печататься.
– Что ж, надо попробовать. У меня как раз есть одна подходящая тема. О детском хоккее. Но для начала расскажи немного о себе: кто ты, что ты, где учишься?
– Это так важно?!
– Мне же надо хоть немного