хлыщ»!
Почему Ян считал Влада расфуфыренным хлыщем, он и сам не знал, наверное, тут сыграла свою роль неординарная внешность Веда. Так или иначе, Яна в сопернике раздражало буквально все, а в особенности то, что им увлеклась его Дея. Он ловил себя на мысли, что всматриваясь в толпу, выискивает знакомую фигуру в черном. Вместо того чтобы высматривать потенциальных дебоширов, он искал объект способный навредить лично ему.
Когда пятая ночь уже растворялась в забрезжившем утреннем свете, русалки приняли свой обычный облик, а гости практически разошлись (за исключением тех, кто пал жертвой чрезмерных возлияний), Ян узрел-таки темное пятно на противоположном берегу. Решив, что это оживают его страхи, он помотал головой и, выбросив ведение из головы, повел утомленную Дею к дому.
Сегодняшняя ночь получилась особенно трогательной. Хозяйке леса пришлось аж восемь раз спускаться под воду, чтобы провести ритуал, и сейчас она шла и пересказывала Яну эти волнительные моменты.
Он понимал, что лучшей возможности, ему может и не представиться. Осталось всего две ночи, и романтический флер спадет, Дея снова погрузиться в свои рутинные обязанности Хранителя, его отзовут в замок, и меж ними опять появиться отчужденность, мучающая его уже много недель.
Он колебался, боясь нарушить ту стройность и созвучность, что образовалась меж ними за эти пять ночей. Ему требовался подстегивающий стимул, и он возник, как боль после падения. Этот стимул стоял на вершине небольшого холма, что возвышался за Деиным домом. Его темная фигура нечетко, но все же читалась в утреннем молочном марев. Он наблюдал.
Действовать. Немедленно, не раздумывая, пока она его не заметила, а там будь, что будет, решил Ян, и резко развернув Дею спиной к холму, обрушил на нее весь свой пыл.
Сначала ничего не произошло, девушка просто замерла в нерешительности, но потом, все же придя в себя, она попыталась высвободиться из объятий. Но бросив короткий и требовательный взгляд на друга, увидела, что у того в глазах уже полыхает пурпурное солнце желания.
Толи, это пламя перекинулось и на нее, толи, пять лирических ночей сделали свое дело, а только отбивалась она уже как-то вяло, скорее по инерции. Разгорячившейся Ян, смял своим решительным натиском ее слабую оборону, приваливая спиной к дереву. Он не в состоянии был сейчас рассчитать свои силы, сбывалось то, о чем он мечтал уже многие месяцы, ели не годы.
Он яростно целовал Дею, вжимаясь в ее тоненькое тело, будто хотел пройти сквозь него. Беспорядочно шарил руками по ткани плаща в поисках лазейки, а когда его руки нащупали мягкий живот под тонким, прохладным платьем, его дыхание сорвалось на хрип. Дея тоже дышала часто, порывисто, словно задыхалась от собственной агонии. Ее тонкие и ловкие пальцы нашли застежку плаща, и когда он упал на землю, Яна охватила эйфория.
Он подхватил свое сокровище на руки и чуть не бегом рванул в дом. Взлетев на второй этаж, он ногой открыл дверь в спальню и опустил