спросила, пропустите ли вы мою статью в тираж, если в ней будет такая новость, которая взбудоражит людей в городе?
– Милочка, ты сейчас находишься в одном из зданий Манхеттена – улицы, где работают тысячи таких же, как ты, людей. Если тебе не нравится что-то, то можешь зайти в соседнее здание в поисках новой работы. От меня не жди никаких обещаний! – он тяжело встал и, повернувшись к окну, продолжил: – Все журналисты уже бегают по городу в поисках интересной новости, а ты здесь заставляешь меня потеть! Можешь искать информацию, раз ты такая… неуступчивая. Но чтобы поместить тебя на первую страницу, ты должна принести мне такую тему, которая переплюнет все остальные. А про свои слюни относительно бездушных мужчин, тиранию патриархата и всего прочего, забудь, сколько бы ты не писала подобной ерунды, ни что из этого не пройдет.
Ханна мысленно возрадовалась. Это была ещё не победа, но уже кое-что. Едва сдерживая улыбку, она поблагодарила Хендерсона и, уже перенеся одну ногу за порог кабинета, остановилась на его оклик. Видно было, главный редактор заметно успокоился.
– Миссис Гудвин, если вы хотите, чтобы на вас серьезно посмотрели, смените одежду. Поверьте мне, к вам станут намного лучше относиться, как бы это не удивительно для вас звучало. Смиренная женщина гораздо большего добьется, чем женщина, готовая из кожи вон лезть, чтобы показать, как унизительно для неё быть неравной мужчине! – сказал мужчина, про себя подумав такие скверные вещи, что если бы девушка узнала его мысли, больше бы никогда в жизни не взглянула на этого человека.
Ханна ещё секунду посмотрела на него и, ничего не сказав, вышла в коридор. Последними наставлениями Хендерсон испортил только что появившееся приподнятое настроение.
«Какое тебе дело, в чем я хожу?», – думала она. – «Старый свин, от которого несет потом и глупостью». Она хотела встретиться с Джерри. В последние недели они виделись очень редко, у того были постоянные дела в Олбани, но сегодня после обеда он должен был приехать.
Сентябрь выдался солнечным, но прохладным. Казалось, что хорошая погода надолго задержится в городе, но это было обманчивое ощущение; осень уже делала первые попытки прорвать летнюю оборону в виде кратковременных, но частых порывов ветра. Теплое его дыхание было первой ловушкой для всех, кто ещё надеялся на встречу с жаркими деньками. Длиннорукие потоки с виду приятного, но через секунды колючего холодного ветра, хватали в свои объятья любого, кого только могли встретить и кто был одет не по погоде. Эти переходные периоды были самыми неясными и обманчивыми во весь год. Они мешали людям свободно выходить на улицу, заставляя прятаться от солнца всех тех, кто был тепло одет и, уповать на теплую погоду тех, кто решил, что верхнюю одежду ещё рано доставать из комодов.
Полуденное солнце стояло высоко над головой, изредка прячась за тучами; сентябрь с легкостью расставил свои осенние сети по всему городу. Невозможно было даже подумать, что погода может испортиться,