Ильин улетел с дипломатической миссией в Испанию, Игорь забрал жену домой, Ксения побывала в оперном театре на премьере мюзикла с участием Валерия Басова и помогла выбрать Элеоноре новое платье к предстоящему концерту.
Казалось, жизнь семьи начала постепенно возвращаться в прежнее русло.
Окрепнув, Маргарита совершала ежедневные утренние прогулки по весеннему Киеву, а после обеда по возвращению Игоря, они вместе отправлялись проведать дочь, раз в два дня заезжая за Ксенией и Элеонорой.
Уже не было сомнения в том, что ребенок выживет и Игорь снова станет верным и заботливым семьянином. Он был уверен, что не будет больше обращать внимания на потрясающую медсестру Машу. Совсем. При случайной встрече с ней в госпитале он не будет млеть, опускать глаза и водить желваками на гладко выбритых щеках. Ветковский уже давно разработал план, согласно которому он окончательно должен был остыть к Маше и снова прикипеть, как это раньше бывало, к Маргарите.
Уязвленное отказом в близости самолюбие Маши страдало, заставляя ее прилагать особенные усилия для обольщения и возвращения любовника. На и без того тонкую талию невероятная женщина надела корсет и встала на еще большей высоты каблук. Свою пышную грудь она подняла так высоко, что она очень уж откровенно выглядывала из белого халата.
Мужская половина больных госпиталя просто выла от восторга, забывая порой о постигших ее недугах.
Игорь чувствовал, как при виде Маши у него учащался пуль и по спине пробегала горячая волна желания.
По обыкновению, много и с оптимизмом работая, Ветковский находил редкие минуты, чтобы, сидя за столом в кабинете и закрыв глаза, расслабиться. Отвлекаясь от работы, он, однако, не мог абстрагироваться от «этой женщины». Через мгновенье на его внутреннем экране возникал образ статной рыжеволосой стервы, скалящейся невероятно-ослепительной улыбкой тридцати двух здоровых ядреных зубов. Она смотрела на свою жертву зелеными ведьмовскими глазами и подмигивала, звала, колыхала грудью…
Заканчивался кратковременный отдых молодого доктора одинаково: расстегнув ворот рубашки он жадно, как рыба, выброшенная волной на сушу, жадно ловил ртом воздух и вертел из стороны в сторону головой, перекладывая ногу на ногу, а затем вставал из-за стола и, заложив руки за голову и прогнув назад спину, судорожно пытался вспомнить жену и начинал искусственно жмуриться как-бы доказывая сам себе удовольствие, которое он испытывает при виде ее. Но на внутреннем экране в это время обычно шли помехи, настроиться было чертовски сложно… В конце концов милое, по-матерински улыбающееся лицо Маргариты вынуждено было появиться. При этом пульс доктор снова приобретал нормальную частоту, со спины уходила волна желания. Образ жены сменялся мгновенно образом сына и почему-то Родины-матери.
«Я вылечусь от этой заразы», – обещал себе не однажды Игорь. С рождением дочери видение медсестры-стервы стало реже и реже посещать его. Мысли Игоря постоянно витали возле стеклянного колпака с подключенными к нему трубочками и проводами.
В Киев пришла настоящая весна