быть в детстве или каких-нибудь полчаса назад, и сейчас ты его уже не помнишь. (Разумеется, когда мы говорим о безмыслии, то никоим образом не имеем в виду состояние тупой неспособности к мышлению или расслабленности, больше похожее на засыпание. На самом деле для того, чтобы достичь этого, как мы говорим, исходного состояния, необходимо как следует, то есть весьма напряженно, потрудиться, и в первую очередь, конечно, головой. Потому как уже только понять что есть полное безмыслие, совсем непросто, и сделать это можно исключительно рассудком. Больше нечем.)
Мысли, кроме того, в каждой конкретной ситуации дают нам знать как именно эту остановку и возвращение назад лучше проделать, чтобы добиться максимальной эффективности при минимальных затратах. В них всегда зашифрована некая конкретность. Нужно научиться читать свои собственные мысли. Но не их прямое сообщение, а то, какой скрытый смысл они в себе таят и зачем именно сейчас к нам пришли. Они никогда не являются симптомом, а уж тем более причиной и содержанием самого раздражения или проблемы, как это нам почему-то всегда кажется, а именно и только сигналом, свидетельствующим о том, что отклонение от нормы, то есть от точки равновесия или покоя, некогда с нами уже произошло.
Что это за отклонение, чем оно вызвано и зачем случилось – нам неведомо. Да и нужно ли стремиться это узнать! Как только мы начинаем что-либо припоминать или анализировать с помощью все тех же мыслей, которые нас только запутывают, мы неминуемо удаляемся от разрешения своих проблем, и вероятность совершить единственно правильный шаг, известный, к слову сказать, заранее, катастрофически уменьшается.
Когда горит костер, нужно чтобы кто-нибудь постоянно подкладывал в него поленья. Совершая духовную работу, то есть преодолевая свои мысли и настроения, мы тем самым и кладем сухой хворост в огонь. Кто и когда зажег пламя, кому оно светит и кого согревает вряд ли должно нас сильно интересовать, – поиск точных ответов всегда отвлекает. Мы можем, к примеру, вдруг узнать, что греться у костра, который и горит только потому, как нам кажется, что мы бросаем в него дрова, званы какие-то совершенно незнакомые нам люди, а вовсе даже и не мы. Что в этот момент происходит с нашим энтузиазмом и бескорыстной христианской любовью к людям? Они почему-то стремительно улетучиваются, и то, чем мы только что, не задумываясь, по велению своего сердца, занимались (исполняли духовную работу), останавливается.
Недавно мне, наконец, удалось немного успокоить и убедить свою подругу перестать психовать, взять себя в руки и прекратить борьбу мыслей в голове. А после того как это произошло, просто посмотреть чего в ней осталось больше на момент, когда она перестала швырять в своих детей горящими головнями собственного страдания – любви к детям и внуку, которая не может принести им ничего, как выясняется, кроме раздражения и неприятностей или идущего из глубины сердца желания, чтобы те жили спокойно и счастливо? Пусть без нее… И согласиться с любым ответом. Во всяком случае она хотя бы посмотрит в зеркало