не пользовался.
Непосредственными исполнителями были: тов. Лебедев В.Е., Круглов Т.А. и Шубняков Ф.Т.
О ходе подготовки и проведения операции мною докладывалось Абакумову по ВЧ, а он, не кладя трубки, по АТС Кремля докладывал в инстанцию.
Участники операции за образцовое выполнение специального задания правительства были награждены орденами Советского Союза».
Дали невинно убиенным перед смертью по стакану водки, а потом ударили тяжелой дубиной по голове (как показывает Шубняков) или слегка придушили и сделали какой-то наркотизирующий укол (как предполагает генерал-лейтенант Судоплатов), непринципиально. Главное, что обездвиженных, но еще живых их положили под колеса грузовой автомашины, которая двумя осями по ним проехала и раздавила.
Есть еще одна версия этого события. Ольге Григорьевне Шатуновской, живой легенде Бакинского подполья, члену партии с 1916 года, познавшей Лубянку, Колыму и ссылку, которая в 1960 году была членом комиссии Шверника, довелось выслушивать объяснения Маленкова по поводу антипартийной группировки Молотова, Маленкова, Кагановича. Маленкова тогда спросили, почему члены Политбюро (или Президиума ЦК) не сопротивлялись безумным решениям деспота. «Мы его смертельно боялись», – ответил Маленков. О. Шатуновская слово в слово пересказала то, что говорил Маленков об убийстве Михоэлса:
«Сталин, смакуя, излагал свой сценарий убийства Михоэлса и заодно Голубова (другого эксперта, посланного в Минск отбирать кандидатов на премии). Обоих пригласил министр ГБ, угостил вином – чтобы при вскрытии в желудке нашли алкоголь, – а затем вошли палачи, набросили на обреченных мешки и не торопясь, в течение часа, били по ним ломами. Мне почему-то запомнилось, что в течение часа. Я совершенно не уверен, что убийство было совершено точно так, Сталин мог любоваться сценарием, пришедшим в голову задним числом, и сами убийцы могли схалтурить».
«Маленков, – считает Шатуновская, – не мог мгновенно придумать эту историю, воображения бы не хватило. Это канцелярист, а не поэт застенка».
Недавно всплыло имя еще одного боевика, который мог принимать участие в убийстве Михоэлса и Голубова. Перебежавший на Запад сотрудник КГБ Дерябин выпустил книжку о спецподразделениях, озаглавив ее «Стражи Кремля». Он рассказал, что в период всевластия Сталина в роли главного палача обычно выступал некто Окунев. «Помимо особого пристрастия к столь необычному ремеслу, как лишение людей жизни, он слыл также заядлым пьяницей, каковым был уже к 1947 году, когда вступил в новую для себя должность. Его сторонились не из-за отвращения к возложенным на него обязанностям, а лишь потому, что слишком уж часто приходилось им видеть, как брел он шаткой походкой по коридорам штаб-квартиры охранной службы в здании на площади Дзержинского, держа в руке неизменную бутылку водки и не замечая слюны, стекавшей из его рта.
Одной из первых крупных акций, совершенных