жизнь вместе. Он умер почти двадцать лет назад. В таком же возрасте, как я сейчас. Я чувствовал его любовь каждую минуту. Он очень заботился обо мне. И я о нем – тоже… Однако, Оленька, я все равно ничего не помнил о себе. Будь я Григорием или Анатолием Петровым – все равно у меня такой бури чувств, как у него, в душе не было. Я смотрел на себя как будто со стороны. Он все помнил, он сознательно называл меня своим сыном а я… так и не смог назвать его отцом.
Вот, что мне рассказал о себе мой отец:
– Эх, сынок, сколько же в жизни счастливых моментов я упустил. Сам, по своей вине… Детство мое, как мне казалось, было вполне счастливым. Маму свою, по крайней мере, я помнил. Жили мы с ней вдвоем. О своем отце ничего не знаю. Видно, тогда я был еще мал, чтобы мама могла говорить со мной о серьезных вещах. Мы жили с мамой в деревне, на берегу реки. Потом с мамой случилась беда. Она работала на элеваторе, где принимали зерно. Что-то там произошло, как я теперь понимаю, это было замыкание, ее убило током. Маму похоронили, а меня отправили в детский дом. Зиму я там пережил. Конечно, мама всегда много работала, а я был дома всегда один. Мама на меня надеялась. И я рос серьезным ребенком. Еще и ужин старался приготовить к маминому приходу с работы. Но все это при маме, когда она была жива.
В детском доме были другие порядки, более жесткие. Старшие дети любили приказывать малышам, а те вынуждены подчиняться.
По весне я сбежал из детского дома, забрался в поезд, который, как я слышал, шел в Ростов, кто-то говорил на вокзале, что Ростов – это город папа, а Одесса – мама. И я решил, что поеду именно в Ростов. Спрятался под нижним сидением, но долго там находиться было невыносимо. Нехватало свежего воздуха. Еды и денег у меня не было. Ночью я попытался выбраться оттуда и найти хоть кусочек хлеба. На столике в купе в темноте я нащупал пирожок и взял его. Меня кто-то поймал за руку и включил свет. Пожилая женщина, которая меня схватила за руку, тут же заохала и стала предлагать мне покушать не только пирожок, но и кусочек курочки и чаю налила из термоса. Сказала, чтобы я не прятался внизу, а выспался на полке. Закрыла меня своим одеялом.
Наверное, сон мой был таким крепким, я устал, намучился в темном ящике. Проснулся от того, что меня кто-то снимал с полки. Я пытался сопротивляться, но что мог сделать семилетний мальчик, если его держал на руках крепкий молодой милиционер. А женщина просила милиционера позаботиться обо мне. В дальней дороге ребенок погибнет. Его некому кормить, а взять себе она его не может по причине старости и плохого здоровья. Этот же молодой парень из милиции уговаривал меня не брыкаться. Он сам вырос в детдоме, и ничего с ним не случилось. Он обещал отправить меня в тот детский дом, где он рос сам. Да, он так и сделал. Это было в Калуге. Вот там я и вырос. Милиционер иногда заезжал навестить меня. Мы даже подружились.
Окончена средняя школа. Я мечтад поступить в медучилище. Поступил. Мне даже разрешили жить в детском доме, я учился и одновременно немного подрабатывал здесь же воспитателем.
Пришла