«разного рода потешников», они могли порадовать себя, если не участвуя в различных развлечениях, то хотя бы наблюдая за ними.
Иван Забелин в своей книге «Домашний быт русских цариц в XVI и XVII столетии» пишет: «Во дворце, как видели, устраивались обычные народные игры, например качели на Святой и горы на Маслянице; во дворце постоянно играли в шахматы и шашки, тавлеи, саки, бирки, а также и в карты… Есть свидетельство, что „треклятые“ органные гласы раздавались из дворца перед лицом всенародного множества… часы с музыкою в XVI ст. уже украшали этот дворец и забавляли царское семейство своею чудною игрою». Он же рассказывает о шутах и шутихах и карликах и карлицах, которые веселили хозяев и гостей царского дворца.
Царевна Софья Алексеевна
Царевна Марфа Алексеевна
Но, вероятно, самую большую радость Софье доставляли визиты князя Василия Васильевича Голицына. Связанный с царской семьей родством и дружбой, он имел привилегию навещать царицу и царских детей. Князь был из тех русских, кто живо интересовался европейской политикой, европейским образом жизни, европейской культурой. (А таких при Дворе Алексея Михайловича становилось все больше.)
Вот слова о нем французского посла Фуа де ла Невилля (в передаче С. М. Соловьева): «Я думал, что нахожусь при дворе какого-нибудь италиянского государя. Разговор шел на латинском языке обо всем, что происходило важного тогда в Европе; Голицын хотел знать мое мнение о войне, которую император и столько других государей вели против Франции, и особенно об английской революции; он велел мне поднести всякого сорта водок и вин, советуя в то же время не пить их. Голицын хотел населить пустыни, обогатить нищих, дикарей, сделать их людьми, трусов сделать храбрыми, пастушеские шалаши превратить в каменные палаты. Дом Голицына был один из великолепнейших в Европе».
Василий Васильевич Голицын
Голицын, несомненно, произвел очень сильное впечатление на Софью, и она сильно привязалась к нему. В письмах она звала его «свет братец Васенька», «свет батюшка, душа моя, сердце мое», а однажды собственноручно сделала такую надпись на его портрете:
«Камо бежиши, воин избранный,
Многажды славне честию венчанный!
Трудов сицевых и воинской брани,
Вечно ты славы дотекше, престани.
Не ты, но образ Князя преславнаго
Во всяких странах, зде начертаннаго,
Отныне будет славою сияти,
Честь Голицынов везде прославляти».
Была ли она влюблена в этого мужчину, который на четырнадцать лет ее старше? Может быть. Были ли они любовниками? Это, кроме всего прочего, было бы возможно только при большой свободе нравов и некоторой развращенности обоих. Голицын мало того, что был гораздо старше Софьи, мало того, что находился с ней в родстве и пользовался доверием ее отца и матери, он еще был женат, и у него было пятеро детей.
Несомненно только одно – Голицын – верный друг Софии в дни ее «теремного затворничества» и верный сподвижник в дни ее царствования.
Мачеха
Мария