ладони рупором, ответил Гарик. – Ждите!
Слегка растрёпанная Екатерина излагала – вольно или невольно – уподобляясь поцарапанной граммофонной пластинке:
– Что же нам теперь делать, мальчики и девочки? Полыхает со всех сторон сразу. Северо-восточный ветер задул. Чувствуете – усиливается прямо на глазах? Со стороны, где находится посёлок Ласковский жаром так и пышет. В смысле, со стороны деревни Ласково…. Что же нам теперь делать, мальчики и девочки? Полыхает со всех сторон сразу. Задул сильный северо-восточный ветер…
– Отставить нудное бабское нытьё! – сварливо велел Глеб, небрежным движением поправляя ремешок на шортах. – Необходимо срочно идти к лагерю. За мной, бродяги!
– Подожди, торопыга! – вмешался Гарик. – Рыбу же надо забрать, удочки смотать, разобрать подсачник…
– Вы, что же, даже успели порыбачить? – искренне удивился приятель. – Совсем, видимо, сошли с ума.
– Вы спининговали, мы – как и договаривались – баловались поплавочными удочками.
– Спининговали? Ну, можно и так назвать это увлекательное и, безусловно, захватывающее действо…. Почему бы и нет? Только, вот же, они, спиннинги. Так и лежат в брезентовых чехлах, под ракитовым кустом…. Ох, и ни фига же себе! А у вас тут, действительно, килограмм пять-шесть отборной рыбы! Бывает, однако. Удивили, соратники…. Знать, быть наваристой и вкусной ухе! Если, ясен пень, пожары не помешают…
В лагере (вернее, в заброшенном хуторе), никто не спал. Ребята и девчонки бестолково сновали туда-сюда. Над трубой летней кухни поднимался тоненький дымок. На хлипком крыльце избы, расположенной ближе к просёлку, стоял неброский чёрный ящик-параллелепипед, оснащённый длинной блестящей антенной, к которой был присоединён тонкий чёрный провод, чей конец (с металлической бляхой) был заброшен на вершину старого тополя. Рядом с ящиком сидели Саша Никоненко и бригадир Кузьмич, облачённый – на этот раз – в старенькую форму ВДВ, с лычками старшего сержанта на погонах. Из-за угла избы стыдливо высовывался капот Уазика.
Низкочастотный передатчик, регулярно сбиваясь с волны на волну и противно потрескивая при этом, неохотно вещал – разными голосами:
– Горит Мещера! Страшно горит, в горле непреходящий ком. Не от гари, от горя и страшной обиды…. За прошедшие несколько часов сгорели – Криуша, Передельцы, большая часть Картаносова, часть домов в Кельцах. Требухино, по словам очевидцев, сгорело за десять-двенадцать минут – шел верховой пожар из леса, непосредственно подступающего к деревне, взрывались газовые баллоны. Куски шифера разлетались в разные стороны. Это был самый настоящий ад…. Под угрозой Заборье, Солотча, Деулино, Ласково…. А там – между Ласково и Деулино – тридцать километров леса почти без единого просвета, не считая нескольких дореволюционных мелиоративных канав шириной не более четырёх-пяти метров и двух небольших речек. Для верхового пожара – пара пустяков…. Всё это – красивейшие места Мещеры, жемчужина среднерусской тайги! Помогите – хоть кто-нибудь! Кхы-кхы-хы…. Здесь двадцать-дробь-первый!