Конечно, я бы хотел жить со своими родными. Но я бы ничего не стал менять. Если бы я сделался Белым рыцарем, то никогда не встретил бы твою маму. Не родилась бы ты. И, между прочим, я ни на что в мире не променяю двух моих девочек…
Он целует мои волосы.
Я прижимаюсь к папе и стараюсь вернуть себе дар речи.
– Спасибо, – шепотом говорю я, успокоенная запахом детских мелков, который исходит от его рубашки.
Но, пусть даже папа в состоянии смириться с тем, как изменилось его будущее, я не готова принять настоящее.
– Так, – говорит он уже тверже и отстраняется. – Давай-ка на тебя посмотрим.
Папа хмурится, когда проводит большим пальцем по моему темени.
– А эта исцеляющая магия правда работает. Было столько крови… я думал, у тебя как минимум сотрясение.
Он, наверное, страшно испугался, когда увидел, как я прыгнула в грозовое облако и ударилась о дерево.
– Откуда ты знал, что меня можно исцелить?
– А я и не знал. Я хотел отправить тебя в больницу. Но мы оба были крошечные, а грибы потерялись.
Я вижу, как у него на шее дрожит жилка.
– Тогда я попросил бабочек отнести нас сюда. Я надеялся, что они поймут – и что кто-нибудь здесь нам поможет.
Наверно, было ужасно чувствовать себя абсолютно беспомощным, действовать вопреки логике и наконец поверить в то, что не имело смысла. У папы больше силы духа, чем думали мы с мамой.
Я стискиваю его руки.
– Ты молодец.
– Молодец – тот малыш. Котоптичка.
Папа разжимает мои ладони и проводит пальцами по шрамам.
– Именно это пыталась сделать твоя мама, когда ты была маленькой и напоролась на ножницы. Поэтому она твердила, что может исцелить тебя. Она хотела тебе помочь. А я ее оттолкнул.
Его влажные глаза устремляются на меня.
– Прости, Элли.
– Ты не знал. Мы тебе не говорили.
Он хмурится и прижимается лбом к моему лбу.
– Ну, ты можешь искупить свою вину. Во-первых, я больше не хочу видеть, как ты бросаешься в небо.
Я улыбаюсь сквозь слезы.
– Да ладно. У меня же есть крылья.
Папа откидывается на спинку.
– Да, и они очень красивые, но, боюсь, плоховато работают.
Он смотрит мне за плечо, на прозрачные крылья, которые отбрасывают тень на кушетку.
– Хотя, кажется, теперь они сильней, чем были.
Я двигаю крыльями. Не больно. Даже правое крыло вполне восстановилось. Видимо, магия Чешика исцелила не только мою голову.
Теперь я могу летать. Как раз вовремя, чтобы отправиться в Гдетотам.
Папа, очевидно, угадывает мои мысли, потому что вновь берет меня за подбородок.
– Ты уязвима, пусть даже у тебя есть способности, которых нет у других девушек. Никакого больше ненужного риска, ладно?
Я киваю, чтобы успокоить его. Папа не понимает, насколько необходим риск, чтобы всё исправить. А главное, он не понимает, что я уже начинаю мечтать об опасностях.
– Что еще? –