мог найти свою «тему». Не подражать же знаменитостям, вроде Пикассо или Рафаэля! Что самое обидное, бывало вот кажется нашел, что-то подходящее промелькнуло перед глазами и – не успел даже понять – все исчезло! Перебивался пока тем, что рисовал эскизы для рекламы. Заработки хоть и небольшие, зато свободного времени предостаточно! Но куда ж его деть, время-то?
Жил Хенк на окраине большого города, в подвальной комнате, где раньше была мастерская сантехника. С той поры в чулане осталась целая куча ржавых раковин, обрывков, тросов, сломанных ключей и прочего хлама. У окна стоял мольберт, рядом на широкой скамье и старом стуле в беспорядке лежали смятые в гармошку, засохшие тюбики из-под красок, две палитры, уже покрывшиеся пылью, а на подоконнике, используемом в качестве стола – старые газеты, немытый стакан со следами кефира, небольшая стопка книг, откуда Хенк, видимо, пытался "черпать вдохновение". На огромный выцветший диван, местами прожженный растворителями, немногочисленные посетители и присесть боялись, чему художник был только рад, поскольку люди спешили уйти, а он любил одиночество.
Уже третью неделю Хенк сидел без заказов, а следовательно – без денег. Днем он бродил по городу, а ночью вваливался без сил в свой подвальчик. И вот наступило утро, когда бессмысленные прогулки осточертели и художник впервые осознано взглянул на свое жилище.
«Ой-ё! Какой кошмар! Как я жил в таком бардаке?! Надо провести генеральную уборку! Кстати, начну-ка я с чулана! Давно собирался выкинуть оттуда все барахло!››
Несмотря на энергичные мысли, движения его были медленными и ленивыми. Что ж, на всех нас иной раз нападает такая вот жажда деятельности, и, при необходимости, мы можем убедить в своей решительности весь мир, но… Как только дело доходит до конкретных действий… О-о-о!.. Мы готовы потратить еще один день на убеждения всего мира в необходимости "сделать хоть что-нибудь реально", но только не делать это самим!
Хенк не отличался от многих и, хоть подстегивал себя разными громкими фразами о мужестве, отваге, самопожертвовании, но с дивана смог встать лишь через час после принятия решения об уборке – и это был подвиг!
«Да! Не каждый мог бы вот так "сорваться" с теплой постели!›› – подумал Хенк, с трудом поборов желание упасть обратно.
"Сорвался" он за какие-то полчаса, непрерывно позевывая, почесываясь и внимательно разглядывая свои босые ноги, как бы желая увидеть в них какую-то причину не вставать. Но ноги были в порядке, и встать, все-таки, пришлось.
***
В темноте чулана Философ чувствовал себя неуютно. Голод давал о себе знать все чаще, да и поговорить с кем-нибудь хотелось ужасно!
«Придется, все же, выглянуть наружу. Может, пройдет кто-нибудь!›› – сказал он сам себе и, впервые с дней детства стал выбираться сначала из бидона, а потом, осмотревшись и не увидев ничего примечательного – и из чулана…
***
…Хенк, поднявшись во весь рост потянулся, с хрустом вытягиваясь, будто собрался