Западно-Восточный экран. Материалы Всероссийской научно-практической конференции 12–14 апреля 2017 года
развлечь – везёт на экскурсию по городу, принимает Томи ночью в своей маленькой квартирке, даёт ей денег. Она живёт с чувством вины, что не всегда вспоминает погибшего мужа, исповедуется в этом Сюкиси, считая себя эгоисткой. В тонком сюжетном рисунке фильма через детали, благодаря внимательной камере, фиксирующей мельчайшие движения героев, перемены их внутреннего состояния, не трудно прочитать симпатию режиссёра к своей героине. Она читается в словах отца, искренне желающего Норико счастья: «Странно, у нас есть свои дети, но ты сделала для нас больше всего, а ты даже не кровная родственница. Спасибо тебе». В финале именно ей он передаёт часы умершей жены. Это больше, чем память, это образ времени, продолжения жизни рода, семьи. Отец верит, что Норико сбережёт и продолжит это время.
Согласно буддистской философии, очевидно близкой Я. Одзу, всё в мире преходяще, недолговечно, и человек тоже. Изменчива жизнь, но душа неизменна. Однако здесь, в земной жизни, когда рушатся человеческие семейные связи, объединяющие и гармонизирующие людей, человек обрекается на одиночество. Этой горькой печалью наполняются многие схемы семейных отношений в фильмах Я. Одзу, звучит эта печать и в финале «Токийской повести».
Анализируя фильмы Я. Одзу, критики замечали, что его персонажи всегда индивидуальны и ведут себя так, будто знают что-то большее – свойство азиатов. Это «тайное знание», мудрость объединяет двух главных героинь «Токийской повести»: мать и её невестку в их умении бескорыстно дарить добро, внимание, заботу, в умении прощать. Так Я. Одзу, явный сторонник патриархальных семейных отношений, всё-таки оставлял надежду на то, что, несмотря на начавшийся распад семейных отношений всё зависит от самого человека, его желания дарить добро и любовь.
Фильм Лукино Висконти «Семейный портрет в интерьере» состоит из острых драматических ситуаций и ярких сюжетных поворотов. В этом отношении он противоположен внешне спокойному течению времени «Токийской повести». Это ещё одна драматургическая модель истории семейных отношений, рассказанная аристократом, режиссёром Лукино
Висконти в одном из последних его фильмов. В «Токийской повести» мы наблюдали процесс распада традиционной японской семьи, в фильме Л. Висконти в драматическом конфликте сталкиваются различные семейные уклады, разные взгляды и устремления, из осколков которых режиссёр пытается собрать семейный портрет.
В «Семейном портрете в интерьере» Л. Висконти противопоставляет замкнутый, эстетски-рафинированный мир Профессора, бывшего физика, ценителя высокого искусства, вышедшего из «игры жизни» и укрывшегося в семейных апартаментах, и мир реальный, бурлящий противоречивыми социальными и политическими событиями Италии 70-х: в размеренную уединённую жизнь Профессора буквально врывается семья маркизы Бьянки Брумонти, желающая арендовать верхний этаж. Врывается грубо, резко, безаппеляционно. Зарождение новых, непривычных для обеих сторон человеческих