Его послушать – то надо бросить учить и ограничиться тем, чтобы всегда поступать с людьми так, как ты хочешь, чтобы они поступали с тобой. Однако следует признать, что Он именно так себя и ведет. Когда я смотрю на Него, я знаю и чувствую, что Он любит меня точно так же, как любого амхаарца из толпы, араба, римлянина, грека или кого угодно еще. Более того: чужих Он любит точно так же, как и Своих близких: Мать, учеников, братьев, сестер… Говоря «так же» я имею в виду, что Он любит каждого такой огромной великой любовью, что в ней не может быть различий. Любят больше или меньше тогда, когда любят умеренно. Его же любовь не знает границ. Я не могу себе представить, чтобы Он отказал кому-нибудь. Люди требуют от Него чудес, словно хотят взять взаймы, зная, что не вернут долг. И Он им дает! Дает даже вопреки Себе, словно в подтверждение Своих собственных слов о милосердии и доброте Всевышнего. Исцеления, которые Он ежедневно совершает в таком количестве, и есть наглядная демонстрация Его правды. Он исцеляет больных, желая тем самым показать, что Адонай не может поступить иначе по отношению к тем, которые ему доверились. «Видишь, – словно говорит Он, – Я тебя исцелил, знай же теперь, каков Он и чего ты можешь от Него ждать! Это знак того, что ты должен Ему поверить…» В самом деле, разве есть люди, которым не нужен такой знак, которые бы поверили Всевышнему без засвидетельствования чуда? Эта мысль возникла у меня сегодня, и, признаться, она меня тревожит. Сдается мне, что я вижу скрывающуюся здесь ловушку: человек вновь обрел здоровье для того, чтобы убедиться, что Господь милосерд; он убедился – и что дальше? Но по какому праву Он говорит от имени Предвечного? Эта дерзость всегда меня от Него отталкивала. Я не выношу Его самоуверенности! Пару дней назад мы с Ним были в маленьком городке Хоразин, тут неподалеку, под Капернаумом. Народ там, как и повсюду, взволнованно приветствовал Его, к Нему приносили больных, Его старались ухватить за края одежды, ибо люди верят, что одно лишь прикосновение к Его хитону и даже сама Его тень обладают способностью исцелять. Впрочем, такое действительно случалось… Люди, как обычно, внимали Его речениям, били себя в грудь, шмыгали носом и почесывали голову, словно в нерешительности. Некоторое время спустя мы снова пришли в этот город, и первое, на что мы наткнулись, было шествие дружек, которые, препроводив невесту к жениху, с пьяными криками возвращались в дом ее родителей, чтобы продолжить там веселье. Он остановился, и вдруг Его словно взорвало. Никогда не знаешь, что Он сделает или скажет в следующий момент: то ли улыбнется этому стаду нечистых амхаарцев, то ли разгневается. Он, обычно такой спокойный и тихий, вполне умеет взрываться, и Его гневные слова свищут над головой, словно бич погонщика верблюдов. Он простер руку вверх и тут же с силой опустил ее, как пророк, извергающий проклятие.
– Горе тебе, Хоразин! – воскликнул Он. – Если бы Тир и Сидон видели столько чудес, сколько ты видел, то они бы уже покаялись в слезах и пепле! И потому Я говорю тебе: легче будет городам финикийским в день суда, нежели тебе!
Повинуясь