живо интересовался самолетами и хотел послужить стране – особенно если учесть, что тогда армия отчасти оплатила бы мне обучение в колледже. Поэтому в 1975 году я проделал первые шаги, чтобы поступить в Учебный корпус офицеров запаса. Пока я ждал медосмотра на авиабазе ВВС в городе Рома в штате Нью-Йорк, то разговорился с тамошними пилотами. Я спросил, как часто у них вылеты, и они ответили: «Да раз в пару месяцев, иногда даже в полтора». Тогда я спросил, чем они занимаются между полетами. Они ответили: «Учим протоколы, составляем отчеты». Пилоты стремительно теряли квалификацию.
То, что рассказали мне эти летучие ковбои, навевало тоску, поэтому я передумал. И забрал заявление без всяких последствий. Однако часто я задумываюсь о том, насколько иначе сложилась бы у меня жизнь, если бы я остался в ВВС: вдруг там меня ждала какая-то интересная роль, не обязательно связанная с самолетами. Может быть, я посвятил бы жизнь службе родной стране. Ну или, по крайней мере, получил бы бесценный опыт воинской повинности. И на разные вопросы внутренней и внешней политики смотрел бы теперь совершенно иначе. Может быть, я даже быстрее додумался бы до идей коллективной ответственности и коллективного решения задач.
А потом я думаю, как отнеслись бы к этому мои родители. Во время Второй мировой отец попал в лагерь для военнопленных. А если уж попал в лагерь для военнопленных, придется идти до конца – оттуда заявление не заберешь. Мама в это время работала в ВМФ шифровальщицей, способствовала победе и все время думала о своем женихе, пропавшем с далекого тихоокеанского острова. Для них воинская повинность не была вопросом выбора. Они трудились бок о бок с людьми из самых разных слоев общества, но цель у них была одна. Заводские рабочие воевали рядом со вчерашними студентами-юристами. Женщины из богатых и бедных районов клепали самолетные крылья на соседних станках. Общему делу служили все, поскольку положение было нешуточное, и все понимали, что значило тогдашнее расхожее выражение «экзистенциальная угроза». На кону стояло само существование общей родины.
Может быть, нам удастся воскресить дух того времени, возродив идею службы на благо родной страны? Мне видится система, при которой каждый гражданин США до достижения им 26 лет должен отслужить один год. Программу следует запустить на международном уровне, так что служить можно будет не только на родине, но и за границей: получится международная версия Управления общественных работ, придуманного для трудоустройства безработных в ходе «Нового курса» в тридцатые-сороковые годы. Можно пойти служить в армию, а можно поработать на строительстве ветряков и опор для линий электропередач. Можно помогать разрабатывать дешевые элементы для солнечных батарей. Можно ассистировать учителям в школах. Можно ухаживать за стариками. А можно поехать за границу и помочь обеспечивать жителей развивающихся стран чистой водой, возобновляемыми источниками электроэнергии и доступом в Интернет. Можно стать посланцем западной культуры