Клавдия Владимировна Лукашевич

Дядюшка-флейтист (сборник)


Скачать книгу

Вы не беспокойтесь, Марья Ивановна! Мне некуда идти… И не пойду! Конечно, я немножко… Вы извините, – бормотал Николай Васильевич, затем лег в кухне на полу и тотчас же заснул.

      Марья Ивановна очень сердилась и требовала, чтобы муж прогнал брата. Но потом дело как-то затихло. Петр Васильевич уговорил жену простить Колю, а того сильно пристыдил.

      Наташа перетрусила не на шутку. После того случая она долго молча смотрела на Николая Васильевича – с укором, печально и серьезно.

      Наташа заболела

      Наташа заболела. Случилось это как раз на именины Липы, когда Петровы ждали гостей.

      Девочка металась в жару; ее голову нестерпимо ломило, глаза слипались, ноги подкашивались; она то прислоняла больную голову к спинкам стульев, то ложилась на диван и смотрела на всех страдающими воспаленными глазами.

      – Не беда! Поправится! – говорила тетка. – Наталья, иди-ка, ляг в кухне на сундук. Там тебе будет спокойно.

      – Машенька, ты бы ее малинкой попоила да прикрыла потеплее, – заикнулся было Петр Васильевич.

      – Без тебя знаю, – оборвала его жена.

      Наташа ушла в кухню и легла там на сундуке.

      – Николай Васильевич, знайте, если вы сегодня выпьете хоть одну рюмку водки, я вас немедленно выгоню! – сказала расфранченная Марья Ивановна, выходя в кухню.

      Николай Васильевич промолчал и с беспокойством взглянул на Наташу.

      Наступил вечер. Собрались гости. В гостиной слышались говор, смех, музыка. Там играли в карты, угощались; Липа отчаянным сопрано пела свое «Люди добрые, внемлите…»

      Марья Ивановна беспрестанно выбегала в кухню и кричала на Николая Васильевича:

      – Вымыли посуду? Как вы долго возитесь! Давайте сюда… Экий тюлень! Ставьте самовар!

      Она вырывала полотенце из рук Николая Васильевича и сердито перетирала стаканы и чашки.

      Наташа лежала на сундуке и стонала. Музыка, пение, крики и стук отзывались в ее больной головке, как тяжелые удары молотка.

      – Николай Васильевич! – окликала она, как только тетка скрывалась из кухни.

      – Что, Наташенька?.. Что?.. Попить хотите?.. Да? – спрашивал тот тревожно, нагибаясь к девочке.

      – Николай Васильевич, слышите?! Это Липа «При-ер дивиер» играет. А кто булками обносит гостей? Ой, как голову больно! Дайте попить…

      – Сейчас, Наташенька, сейчас, милая… Я вам чаю с лимоном налью… Тетя не увидит… Пейте…

      Дрожащими руками он приподнимал стриженую головку и бережно поил девочку.

      – Николай Васильевич, подойдите ко мне… – через несколько минут снова звала Наташа. – Я боюсь, боюсь тети Маши…

      Николай Васильевич подходил, с нежной лаской нагибался к больной и гладил ее по голове.

      – Не бойтесь никого… Я тут, с вами… Вас не обидят. Может, головку примочить? Да? – спрашивал он, и глаза его застилались слезами.

      – Дайте мне руку, – Наташа горячими, сухими ручками ловила руку дяди и прижималась к ней пылающей щекой. – Так хорошо! – шептала она и закрывала глаза.

      Что было хорошо,