надежды. И в науке успевал, и с карьерой был не промах, и еще что-то по комсомольской линии вроде даже успевал. Так что и профессор, и академик – все это заслуженно. Но со временем то ли талант иссяк, то ли возраст стал сказываться, а только все его звания стали больше почетными, чем действующими. Никаких свершений за последние двадцать лет за ним не числится. Некоторые поговаривают, что старик здорово отстал от жизни, никому проходу не дает, новые темы не открывает, потому что сам в них ни ухом ни рылом, – торопливо пересказывала собранные за день сведения Анна Ивановна. – А самое главное, пост он занимает весьма влиятельный, и благодаря этому в институте наметился кризис не только научный, но и финансовый, так что приход к ним Кайданова был просто спасением для НИИ. Директор за него зубами держался, говорят, он спал и видел, как бы Чурбакова на пенсию отправить, а Кайданова вместо него на повышение выдвинуть. Но Чурбаков хоть научный вес и подрастерял, в остальном, по части интриг и подковерных игр, еще и молодым фору даст, плюс характер у него склочный, самолюбивый, обидчивый и даже злопамятный.
– Интересно, – кивнула Женя, не понимая пока, какую пользу можно извлечь из бабушкиного рассказа.
– А вот и самое интересное, – напыщенным от гордости голосом произнесла Анна Ивановна.
– Еще интереснее? – поощрила ее подчеркнуто нетерпеливым голосом Женя.
– Да. Давно, когда у нас еще за моралью и нравственностью в учреждениях следили, этот самый Чурбаков подставил своего коллегу, который метил тогда на одну с ним должность зав. лабораторией. Он подсунул ему свою лаборанточку. Особу симпатичную, легкого поведения, а коллега был женат. Жена была ревнива, об этом весь институт знал, коллега на удочку клюнул, закрутился роман, а тут кто-то возьми да жене-то и стукни. Жена от ревности тут же в местком, партком, к директору, скандал на весь НИИ, ни о каком повышении речи, конечно, идти уже не могло. Но самое главное, эта женщина, жена то есть, сама же в дураках и оказалась. Карьеру мужу она сгоряча разрушила, а тот от обиды и досады от нее к лаборантке и ушел. Правда, говорят, прожил недолго, полгода кажется, потом ушел, но все равно не к жене, а нашел себе другую женщину, работу поменял, сейчас большую должность занимает чуть ни в самой Академии наук. Вот!
– Да-а, – протянула уважительно разочарованная этой старой байкой Женя.
– А потом, уже когда перестройка началась, при институте СП открылось, ты, наверное, не помнишь, но это совместные с иностранцами предприятия так назывались, очень модно было. Чурбаков тут как тут был. И за границу ездил, и какие-то контракты заключал, и должность себе определил. А когда время прошло, стали выяснять, как там совместное предприятие работает, чем занимается. Выяснилось, что абсолютно ничем. В самом начале его деятельности НИИ по какой-то липовой программе передал иностранцам новейшие разработки и ни копейки за это не получил, вот и вся деятельность. А Чурбаков в это самое время себе двухэтажную дачу из кирпича выстроил. По чистому совпадению, – полная ядовитого сарказма, делилась