так, Олечка, договоримся. Я попробую восстановить первые два – три листа, чтобы определить ценность документа и возможность дальнейших действий, а вы сами потом решите; продолжать расшифровку или отправить тетрадь на помойку. Такое тоже, к сожалению, бывает в нашей практике.
Когда Ольга ушла, Вера Сергеевна поместила тетрадь в аппарат и включила подсветку. Сквозь желтые пятна проступили еле – еле заметные буквы и цифры: «Муромь, лета 1875». «Достаточно старинная» – стараясь подавить, вдруг возникшее волнение, Вера Сергеевна, медленно водила лучом по обложке. «А это что?» – На экране, склоненной вправо вязью, темнело: «Георгий МусатовЪ». «Где – то я уже встречала эту фамилию? Совсем недавно. Так, в мае мы восстанавливали записку купца Зворыкина из Мурома. Точно! Там было упоминание о купце Мусатове, что-то насчет дома. Это уже интересно».
Вера Сергеевна любила смотреть на старинные документы. Воображение, среди скупых строк, рисовало перед ней образы давно ушедших судеб. Они оживали, начинали жить своей неведомой жизнью. Радовались, огорчались, делили между собой имущество, любили, воевали. Иногда, она даже одергивала себя, чувствуя, что начинает разговаривать с этими людьми, выплывающими из задворок ушедших лет…
…Дед Борис, уже лет пять, как на пенсии, но привыкнуть не смог. «Ну, какой из меня дед? На мне еще воду можно возить – не перевозить!» И, когда позвонил Виталий Алексеевич Будкин, директор проектного института с последней работы, и предложил выйти на прежнюю работу, то Борис с радостью согласился: «Лишняя копейка не помешает! Раз в неделю побегать, косточкам не помеха. Да и хозяйству не повредит». А хозяйство у деда богатое! Два десятка курочек, да десяток перепёлочек. Так бы и сидел возле них, любовался. Для села оно, конечно маловато, а для города самый раз. Особенно перепела! Зайдешь в птичник, а они повыскакивают со своих углов, и давай носится по клетке. Верещат, радуются! На руки, на плечи запрыгивают, в глаза заглядывают: «А что там дед принес, чем будет угощать?».
– Ишь, запели сорванцы! Ну-ка успокоились, проказники! – дед подлил водички и подсыпал корму.
– Борис! Ольга пришла, новость принесла, – Катерина вышла на веранду и высматривала деда, – Где ты там застрял? Оставь птичек в покое.
– Иду! – Борис подсыпал курочкам зерна и попрощался с петухом, – Смотри у меня, не проказничай! Вечером приду, поругаю.
Ольга сидела с загадочным видом и пила с матерью чай.
– Здравствуй дочь. Никак новости есть? Давай выкладывай. Нашли деньги между страниц? Али монетку каку?
– Выкладывать еще рано, но кое-что есть. Докладываю. Тетрадь отдала на реставрацию. Вера Сергеевна, сначала не хотела брать, но потом взяла. Говорит: документ в очень плохом состоянии и нужно много времени на обработку. Может даже больше года. Тетрадку в какой-то раствор опустила, говорит: пусть пару месяцев полежит. Говорит, что это дневник, или амбарная книга учета. А вот надпись на обложке