крови. Оружия у солдата не было, но метрах в ста от этого места Лэйси нашёл автомат. Время было раннее, поблизости никого, и Лэйси, не раздумывая, снял с мёртвого одежду, всё, до трусов и носков, и пошёл прочь со своей добычей. Примерно через полчаса он набрёл на некий брошенный сарайчик и, незамеченный никем, переоделся. Одежда пришлась впору. В заднем кармане штанов были документы, которые после тщательного изучения он сжёг на костерке за сараем, облив их бензином из зажигалки.
Лэйси брёл вдоль дороги до позднего вечера, не встречая на пути никакого жилья, пока не истомился до того, что готов уже был заночевать под открытым небом. Но тут он услышал нарастающий рёв автомобиля. Он проголосовал, вытянув руку вперед. Водитель дал знак лезть в кузов. Свет фар слепил глаза, машина остановилась. Перевалившись через борт, Лэйси оказался в гуще плотно утрамбованных тел. Солдаты, сколько их здесь? Несколько десятков пар глаз с любопытством уставились на него.
Он перевёл дух, всё ещё надеясь на то, что коленца судьбы имеют лишь символическое значение. Потом была баня, где они долго отмывались, перед тем, как постричься, побриться и переодеться в чистое. Надо сказать, что всюду, где бы они ни оказались, главным объектом всегда были городские бани. Лэйси же первым делом отыскивал михраб, обустроенное место для молитвы, с которого легко определить направление на Мекку…
Так он оказался в бригаде НАТО. Сославшись на контузию после падения и удара головой о камень, он всё время молчал, будто бы вспоминая, что же с ним произошло. Три дня он провёл в медчасти, потом, за неимением каких-либо признаков недомогания, кроме провалов в памяти, Лэйси устным приказом местного начальства был оставлен в бригаде до выяснения всех обстоятельств. Однако первая же стычка с сослуживцами едва не закончилась для него совсем плохо.
В первый же день был дан приказ, который показался ему нелепым – закопать своё оружие. Причём командир схватил его за рукав, пытаясь вырвать автомат. Лэйси, по-прежнему молча, внимательно присматривался, раздумывая, куда бы половчее врезать – в челюсть или поддых. Камерады поглядывали в их сторону и предостерегающе выкрикивали «гэй-гэй», потом стоя кругом, говорят командиру батареи: «Оставь его, он же чокнутый»… Бледный от злобы, командир молчал. Тут всё внезапно разрешилось миром. Появляется подполковник, командир батальона, свой среди солдат, пожимает руки, спрашивает, как всё прошло на учениях, и прочее, солдаты говорят что да, устали, вот и мозоли есть. Подполковник, строго глядя на командира, объявляет, что солдаты заслужили немного комфорта, и сейчас приедут грузовики. Все забираются на машины и едут в казарму, скоро присяга, рекрутский экзамен успешно сдан. Маршировка каждый день, учатся синхронно исполнять команды, пока ещё с трудом, но командиры не теряют надежды и не перестают орать, где право, и какое плечо левое, чтобы конкретно через него и производить такой сложный фортель, как поворот «кругом». Затем выбирают шесть репрезентантов от батареи, которые будут иметь