наполовину кирпичная стенка, посреди двора провал, наверное, колодец был.
– Здесь? – я осторожно посмотрел вниз, от каменного кольца вели порядком выщербленные ступеньки—выемки.
– Ты меня разочаровываешь, – поморщился Глас. – Мыслишь, как шпик розыскной стражи, хотя в предположении есть доля истины, там внизу действительно проход, но через десяток шагов – завал.
– И?
– Учись мыслить нестандартно, – наставительно поднял палец он.
Я хмыкнул. Слабость Гласа – учить. Иногда часами приходится выслушивать лекции о подземельях, изобретениях, далёких городах Древних. Спасает только то, что рассказывает он не нудно, вопросы разрешает задавать.
– Ну, покажи, что это значит? – ехидно попросил я.
– Смотри, пока я жив.
Он скинул мешок, развязал горловину и вытащил тряпичный свёрток, содрал ткань, явив моему удивленному взору тонкий длинный стилет с усыпанной самоцветами рукоятью.
– Дорогой? – спросил я, скорее для острастки, тонкость работы даже на первый взгляд поражала.
– Ты даже не представляешь насколько, – со странной интонацией ответил Глас.
Перехватив стилет обратным хватом, он приблизился к маккабу, прошептал формулу, воткнул клинок в кору. Стилет вспыхнул голубым пламенем, задрожал, Глас уверенно начал выводить на стволе светящиеся знаки, сплетая из линий и завитков сложную двенадцатилучевую звезду, я даже поразился, не каждому даже опытному магу удаётся создать печать подобного уровня. Наконец остриё дочертило последний штрих и рассыпалось пеплом, как будто и не металл, а бумага. Напарник, собранный и немного бледный, отступил, нервно кусая губы.
– Что дальше? – подал я голос.
– Погоди.
Звезда сияла всё ярче, с каждой секундой наливаясь синевой, знаки вздрагивали, то оплывали, то вновь обретали чёткость, пытаясь влиться в сущность дерева. Наконец, маккаб не выдержал – вдоль ствола прошла широкая трещина, увеличивавшаяся на удивление быстро, края трещины засияли тем же синим цветом, в глубине вспыхнули молнии, наконец, проход сделался достаточно широким, чтобы в него мог протиснуться человек.
– Вперёд, – скомандовал Глас и первым кинулся к пролому.
Когда я пробирался в залитую синим светом древесную пещеру, Пепел и Тёмное Пламя начали недовольно ворчать, оба жутко не любили какие бы то ни было печати.
– Тихо! – прикрикнул я. – Это ненадолго, не помрёте.
Духи замолчали, даже эмоциями не обменивались.
Вниз вёл спуск, по которому уже спускался Глас.
– Эй, Рэн! – заорал он. – Поторопись, у тебя всего секунд двадцать, потом дупло зарастёт, и проход тоже!
Я, поминая на каждом шагу Бездну, кинулся к бугристым ступенькам, кое-как протиснулся в узкую горловину, слава Сагору, дальше проход расширился, так что я довольно быстро скатился к ногам ухмыляющегося напарника.
– Нормально? – прохрипел я, глядя на то, как смыкается