кадетского корпуса был устроен грандиозный праздник в честь победы над Портой. На площади возвели амфитеатр, в центре поставили триумфальную колонну «в 50 футов вышины, украшенную сверху статуей богини Славы, окруженной знаменами и значками, отнятыми у турок»[56]. Кадетское действо закончилось великолепным фейерверком и роскошным ужином в лучших «викториальных» традициях той эпохи.
Впрочем, даже оно не затмило того феерического празднества, которое устроил еще во время русско-турецкой кампании богач и балагур Лев Нарышкин. Он поспешил польстить Екатерине II раньше всех и за два года до окончания войны восславил гений матушки-императрицы, побеждающей турок на суше и море. Описание этого маскарада привожу в Приложении № 1.
Русско-турецкая кампания 1787–1791 годов проходила и на территории Молдавии. Там же был подписан Ясский мирный договор, после чего некоторые молдавские господари переселились в Россию, где получили большие земельные наделы. Логично, что в 1790-е годы молдавские мотивы наполнили русскую моду. Не последнюю роль в этом играла семья Григория III Гика[57], господаря, задушенного по приказу османского великого визиря. Его вдова и дочери по приглашению Екатерины II приехали в Петербург, одна из них стала фрейлиной[58]. Их облик и костюмы восхищали столичную аристократию и, вероятно, спровоцировали подражания.
Зоя Гика
Фрагмент работы художника А. Рослина. 1777. Национальный музей Швеции (Стокгольм)
О том, как именно выглядели их «молдавские» наряды, можно судить по портрету Зои Гики, выполненному Александром Рослиным[59]: «Дочь господаря Григория III Гика Зоя изображена без парика, – сообщает путеводитель Национального музея Швеции, где сейчас хранится это полотно, – на ней молдавский костюм: головной убор, напоминающий тюрбан и украшенный розами, белое шелковое платье, шитое серебром, и меховой жакет без рукавов. Этот костюм элегантен, но без претензии на избыточное богатство. Зоя Гика сохраняла национальный костюм, хотя и жила при дворе императрицы Екатерины II»[60].
Под очарование восточномолдавского стиля попала и Екатерина II, она нередко использовала национальные мотивы в политических и дипломатических целях. Монаршее расположение, оказываемое молдавским господарям, она красноречиво демонстрировала некоторыми своими нарядами, которые со времен Ясского мирного договора обрели мягкие молдавские ноты. Увлечения императрицы – закон для щеголих. Они также обзавелись псевдомолдавскими безрукавками и головными уборами. Даже французские по происхождению антикизирующие[61] платья-«шмиз» стали называть «молдавскими», хотя никакой прямой связи между парижской неоклассикой и восточноевропейской этникой не существовало. «В 1793 году, – пишет Екатерина Авдеева[62], – были в моде платья, которые назывались молдаванскими; воротник и рукава убирались блондами, при этом пояс из широких лент завязывали назади бантом»