девчонкам, Пока, не скучайте’', именно эту переменчивость Лариса Львовна в себе и почувствовала. Мозги заработали, как отличные часики’'.
Её, когда-то гимнастические ножки, с классическим размером 37–38, они уже знали куда идут и её округлые бёдрышки им озорливо подыгрывали. Любой грузин бы ей сказал, а за ним и другие:,Ах, Лариса Львовна, в ваши сорок восемь, вы ни то, что ягодка, вы только ещё её цветочек’'.
И надо отдать ей должное: женщина, родившая двоих детей, так прекрасно и приятно выглядит. Глаза и веки без морщин, чистейшая брюнетка, что не надо даже краситься. Причёска с волосами до плеч, а её повседневно ухоженные руки, каждый раз излучали игру каких-то красивых движений, в которых не было фразы:,Яблоко, дура(!), возьми!’'.
И их Вахо, их рекомендованный её братом повар грузин, который ни разу не был в Грузии и интеллигентно родился в Москве, и к которому, она сейчас пришла на кухню, он и подчёркивал ей каждый раз:
– Ах, здравствуйте-здравствуйте, Лариса Львовна. Улыбку на лице, я вижу. Вашу к ней красоту, я вижу, и даже, если мои руки пахнут овощами, я всё равно хочу поцеловать вашу ручку. Прелесть ручку, ангелочки пальчики.
И ей, как женщине, конечно же, было приятно. Отчего, она также игриво, как и он, отдавала ему свою ладонь и пыталась при этом над чем-нибудь пошутить. И ей нужна была эта шутка, иначе она не смогла бы скрыть того, что чувствует и видит.
Он нежно брал её руку в свою тёплую мясистую ладонь, недолгим взглядом окутывал её, словно видит всё её тело и с трепетным обожанием прикосался губами, к её ожидающей поцелуя ладони. Всё это происходило быстро, естественно при встрече, у других людей на глазах выглядело игриво и с прибаутками, но её же не обманешь: есть тёплые поцелуи и отдающие трепетом, а есть и холодные, заранее предполагающие какую-нибудь формальность. Его же поцелуи были тёплыми. А останься они одни, он завладел бы ею не раздумывая. Но этого нет и не было. И ей кажется, что быть не может:,Не надо! Зачем!? Она лучше лишний раз на эту кухню не зайдёт’'.
И также сейчас, снова отшутившись друг от друга, и приняв серьёзное выражение лица, она, незаметно стесняясь, попросила:
– Вахо, сделай мне сегодня доброе дело.
– Лариса Львовна! – Рыцарем всех времён и народов сразу встрепенулся он. – Что нужно?
– Хочу с семьёй уехать на выходные. Устала.
– А лето какое, Лариса Львовна. Вы всё правильно сделаете, – по-грузински умело, будто встретил свою гостью, поддержал её Вахо.
– Сделаешь мне что-нибудь, на двоих взрослых и для ребёнка. Что-нибудь днём перекусить и вечером, чтоб у костра посидеть. Сделаешь? А я утром заеду, или Женя может заедет, и заберём.
– Всё сделаю, Лариса Львовна. К обеду вам приготовлю, в контейнеры расфасую. А мясо замариную и тоже в контейнер. Сделаю курицу и свинину, чтоб было помягче.
– Да. Хорошо. Спасибо тебе.
И их шеф-повар Вахо, также обворожительно, опять улыбнулся ей и перешёл на ласкающий тон:
– Лариса Львовна, не надо спасибо, Мне и так хорошо, что мы с вами любим друг