к хорошей музыке и книжкам.
В свободные часы они вдвоем
любили пообщаться у камина
И, слушая создание своё,
отец был счастлив и гордился сыном.
Судьба безжалостна и бьет всегда
из-за угла. И умирает счастье.
Пришла война, а с нею и беда.
Сын пал в бою. И в доме в одночасье
померкла жизнь. Как будто бы туман
заполнил комнаты и стало все бесцветно.
Камин с тех пор отец не зажигал.
А сердце тосковало безответно.
В один из грустных, зимних вечеров
во двор заехал кто – то на машине.
Отец, не видя кто, не слыша слов,
почувствовал, что речь пойдет о сыне.
И правда, на крыльце стоял солдат,
совсем молоденький, с огромным свертком.
– Сэр, это я! Меня Ваш сын спасал.
А сам погиб. Поверьте, мне так горько.
Он с нежностью о доме вспоминал.
О ваших вечерах и о картинах.
Примите мой подарок. Пусть он Вам
напоминает дорогого сына.
Не опуская изумленных глаз,
отец не отрывался от портрета.
– Какой живой… я счастлив… В добрый час
пришли Вы. – Право, мне приятно это.
– С какою точностью изображен.
Примите от меня вознагражденье.
– О, сэр, бесценно то, что сделал он.
И это лишь – моё благодаренье.
Портрет повешен в холле над пальто.
Входящие встречались с сыном взглядом
Приветливое, доброе лицо.
И всем казалось – юноша здесь, рядом.
Пришла пора и заболел отец.
Лежал и думал о судьбе портрета.
В чьи руки попадет? И, наконец,
придумал мудро, как управить это.
И вот идет большой аукцион.
Желающих купить картины – море.
Здесь и Ван Гог, и Рембрант, и Ватто.
И знать влиятельная в полном сборе.
Продажа началась с картины «Сын».
Никто из зала не назначил цену.
И тут же седовласый господин
потребовал произвести замену.
Ведущий даже бровью не повел
и снова ставку стал просить за «Сына».
А зал уже во всю роптать пошел:
– Зачем нам неизвестная картина?
Зачем чинить над нами произвол?
Нам нужно настоящее искусство.
И в этот миг садовник в зал зашел.
В карманах было у него не густо.
– Я десять долларов могу отдать
за эту дорогую мне картину.
Мне довелось его ребенком знать.
Зал загудел: – Вот и продайте «Сына».
Пора уже начать аукцион.
И выставляйте, побыстрей, шедевры.
– Кто, может, двадцать даст? Зал был взбешен.
Ведущий, как назло, трепал им нервы.
Картина продана. Преграды нет.
Ведущий встал и сделал обьявленье:
– Разыгрывался лишь один портрет.
На все другое есть распоряженье:
Кто купит «Сына», все приобретет:
имение