принадлежавшем этому же заведению и являющемуся служебным транспортом Старообрядцева. Это не просто машина, а «шедевр отечественного автомобилестроения» марки «Москвич 2141», водителем которого работал Моисей Абрамович Безродный, давний знакомый Петра Серафимовича. Все трое – Старообрядцев, Безродный и «Москвич» были примерно одного возраста, точнее, степени изношенности, и всех троих можно смело назвать дряхлыми стариками. Но Моисей Абрамович называл этот автомобиль ласково – «Понтиак».
Если бы показать этот автомобиль американцу, то тот наверняка бы очень позавидовал этому дурдому, который имеет редчайший музейный экземпляр и, по мнению янки, очень дорогой по цене. «У нас в США врачи не ездят на дорогостоящих раритетах!» – подумал бы американец. Педантичный немец предположил бы, что это специальный автомобиль, которые имеются только у психиатрических клиник, поскольку внешним видом это средство передвижения должно подчеркивать направлению деятельности клиники и выделять психиатрию из общего ряда медицинской деятельности.
Увидев это произведение российского автопрома, итальянец, считающий, что у нас в стране выпускают только их модели, подумал бы: «До чего же эволюционировал наш „Фиат“, начал с „копейки“, а теперь бесценный раритет. Потрудились русские над „Фиатом“, превратив его в шедевр древнего мира, а ведь продали мы в 60-х русским хорошую для тех времен модель!». Француз, может быть, даже порадовался бы, глядя на «Москвича», – ведь это же старые русские корни их нынешнего «Рено Меган». Он бы непременно проникся чувством национальной гордости, что на таких старых и засохших корнях выросло современное совместное производство автомобилестроения.
И только русские привыкли к таким шедеврам на дороге, и их ни сколько не удивляет, что этот долгожитель до сих пор мог заводиться и двигаться без посторонней помощи, развивая колоссальную для своего возраста скорость… в 70 км/час. Правда, «старичок» требовал частого ремонта, затраты на которые давно превысили стоимость самого автомобиля. Спидометр «боливара», еле выдерживающего двоих», ежемесячно подкручивали. Это нужно для списания денег, выделяемых клинике на горючее.
Являлось ли это грубым нарушением финансовой дисциплины? С формальной точки зрения – да! Но если посмотреть с другой стороны, то главбуха можно оправдать. Денег на ремонт служебного авто клинике не выделяли, «Понтиак» часто ломался, а если главврачу нужно срочно ехать по делам, то заказывали такси за свои, кровные. Вот и приходилось компенсировать собственные расходы на такси и ремонт «боливара» деньгами, выделяемыми на горючее. К тому же баланс этих расходов всегда оставался в пользу государства.
Для аудиторов, частенько проверяющих целевое расходование бюджетных средств, выделяемых клинике, этот факт постоянно являлся «новыми воротами», на которые эти блюстители финансовой дисциплины смотрели с завистью,