в косяк открытой двери, стоял один из его ребят – Карась. «Она сама на меня бросилась с вилами, – лепетал тот, – я даже взять ничего не успел».
С минуту они в упор смотрели друг на друга, и он, Крон, чувствовал, как в нем закипает ярость. В немигающих, почти лишенных ресниц глазах Карася, чувствовался страх. Эти глаза, кроткие и совсем не злые, смотрели на него в напряженном ожидании. А он не знал, что сказать и как поступить в этом случае. Жестом он повелел Карасю положить оружие на землю, но тот, видать, испугавшись еще больше, отступил назад, медленно направляя в него черное дуло автомата. Щелкнул взведенный курок. В голове вдруг стало пусто. Он тоже вскинул пистолет, который все это время находился у него в руке. Палец на курке напрягся, и в этот момент почти одновременно прогремели выстрелы. Последнее, что запечатлелось в его голове, это оседающее тело в темном проеме двери. И все. Пленка обрывалась.
Крон силился восстановить картинку, но ничего не выходило. Оставив тщетную попытку еще что-то вспомнить, он откинулся на мягкую спинку кресла и постарался уснуть. Самолет слегка покачивало на воздушных ямах, но он не обращал на это внимания. Совсем скоро уже будет другая страна и другая жизнь, и это его успокаивало.
Очнулся Крон ото сна, который, как показалось ему, он уже видел, и совсем недавно. Он стоит – снилось ему – у подножья обрывистой рыжей скалы, на нем свободная черная одежда, наподобие монашеской рясы. Где-то высоко над головой раздается глухой звон колокола. Он поднимает голову и видит каменную башню с узкими арками колокольни. Ее конусная крыша с грубым крестом вровень с облаками. Через арки насквозь проходит яркий солнечный свет, он слепит глаза. Лучи постепенно рассеиваются, и в одной из арок появляется белая человеческая фигура. Лица он не видит, но человек в белом протягивает к нему руки. Он тоже тянет свои руки и пытается взобраться наверх по покрытому ржавчиной обрывистому склону. Но едва его ноги касаются камней, те тотчас рассыпаются и превращаются в песок. Человек продолжает звать, но он, вновь и вновь повторяя попытки, не может осилить подточенную временем каменную твердь.
Да – вспомнил Крон – он видел такой же сон, точно такой же, в заброшенном доме, в котором прятался несколько дней после случившегося. Чувство реальности вернулось к нему тогда не сразу. Пришел в себя далеко за селом, в глинистом овраге, пахнущем сыростью и прелой травой. Помнил лишь смутно, как бежал, не разбирая дороги, через лес, спотыкаясь о коряги и цепляясь за ветки, и как несколько раз падал, растягиваясь на земле. Упав, так и хотелось остаться лежать, не шевелиться, застыть, но какой-то животный страх гнал его вперед, неизвестно куда, не известно зачем. В голове стучала только одна мысль, вытеснив все остальные: нужно бежать, исчезнуть! И он бежал, не позволяя себе перейти на шаг или оглянуться.
Внезапно лес закончился, и перед ним раскрылось темное, пугающее своей пустотой, пространство. Земля под ногами вдруг ушла вниз, и он кубарем скатился в глубокий