компании. Особняк уже построили, приглашали на шашлыки. Генеральская государственная дача дедушки Гаврила Тимофеевича, где Таня проводила самое счастливое время в своем счастливом детстве, теперь воспринималась, как сарай. Нет, не завидно, но как-то грустно.
Впрочем, Василий неплохо учился, был вполне самостоятельным подростком. Яичницу жарить умел. Он упорно изучал иностранные языки – английский и немецкий. Он понимал, без этого – никуда. А то, что родители волнуются, так на то они и родители! На лето Василий ездил к бабушке Марианне в Саратов. Один раз, лет в тринадцать, поехал вместе с Виталькой – соседом, одноклассником и другом. Того «предки» отпустили на месяц в июле – на малину и помидоры. Виталька потом заявил родителям:
– Ваш Лазурный берег – отстой. Я теперь только в Саратов, куплю дом на берегу Волги и буду выращивать помидоры.
Родители оскорбились, неделю не здоровались с Большаковыми.
Таня и Николай много и эффективно работали. Деньги Марианны, полученные от продажи квартиры, тогда сразу же обменяли на доллары США. В 1998 году, летом, в конце августа, курс доллара неожиданно для населения увеличился сразу в четыре раза, с шести до двадцати четырех рублей за один доллар. Основную часть населения, которая жила «на рубли», очередной раз «затрясла» инфляция. Но строить дачу на рубли тем, у кого была валюта, стало очень выгодно.
Встал вопрос – где строить? Таня и Николай объехали почти все ближнее Подмосковье. Встречались заманчивые предложения в новых коттеджных поселках, но слишком дорогие. Садовые товарищества, созданные в 60-х годах, представляли собой убогое зрелище.
У Валентины Ивановны Большаковой, матери Николая, был маленький развалившийся домик в деревне Соколики, в 20-ти километрах от Москвы, на востоке области. Валентин Ивановна была совсем старенькая, но шустрая, все еще продолжала работать в своем «Гастрономе». Брата Николая, Саши два года, как не стало, Валя жила одна, по своим правилам: ничего не трогать, ничего не менять. О Соколиках все как-то забыли. Николай смутно помнил, как в детстве они всей семьей ездили сажать картошку. В домике было сыро и холодно. Печка дымила и не растапливалась. Затею с картошкой вскоре оставили.
Таня и Николай решили посмотреть на родную деревню.
Деревня Соколики заметно разрослась, превратилась в симпатичный, вполне респектабельный поселок. Почти все дома старой деревни были ухожены, отремонтированы. И только в самом центре стояло три или четыре дома в своем первозданном виде. Крыши из шифера покосились, заросли мхом. Яблони, кусты, грядки, заросли травой. Хуже всех выглядел домик № 32, принадлежащий Валентине Ивановне. Построенный из старых железнодорожных шпал сразу после войны, под ржавой железной крышей и с завалившимся забором, он никогда не знал ни любви, ни заботы. Сада не было, следы огородных грядок превратились в поле одуванчиков, полыни и крапивы. Рядом такой же дом и участок, на котором росли древние, полузасохшие