бормочет, что там какой-то бартер, мы исполним ваше самое заветное желание. Попробуйте, не пожалеете, всего тысяча триста рублей. Я ему, ну ни фига себе, ценушки. А, он мне, бодренько так, если у вас только пустяковые желания, тогда да, тогда извиняйте. А, я уже завелась от его настырности. Говорю, да знаю я вас, наобещаете, а потом, извините не получилось. А денежки уже тю-тю? Ищите других дураков.
4__х_ 16 апреля 1996 года. Квартира на третьем этаже в пятиэтажке
Валентина замяла окурок в пепельнице и по инерции поправила прядь волос:
– А он мне, нет проблем, деньги, если захотите, заплатите после сеанса. Если не понравится, можете не платить. Ну я тут уже конкретно завелась, сигарету бросила. А пошли, говорю, посмотрим, что вы можете. А самой страшно, сумочку к себе прижимаю. Ведет он меня, а у них там фургончик такой небольшой стоит рядом с торговым центром. Я на этот фургончик сначала и внимания не обратила. Иду, а самой не по себе, вся на взводе, слегка трясет. Ну думаю, разведут меня сейчас как последнюю дуру. Заведут в фургончик, по башке шарахнут, и деньги отнимут. Думаю, если что, орать буду. Зашла в фургончик, а там другой мужик, в белом халате, такой весь интеллигентный. В фургончике полумрак, несколько кресел стоит, ну таких как в самолете.
Татьяна залпом выпила свой бокал вина:
– Ну ты, Валька, даешь. Бежать надо сразу было.
Валентина ее одернула:
– Да, погоди ты, дай рассказать. Я сначала, тоже хотела рвануть. Смотрю дверь в фургончик приоткрыта, думаю, рвануть я всегда успею, посмотрю, что дальше будет. Этот интеллигент отошел от меня к столику с какой-то аппаратурой, и оттуда говорит, выбирайте кресло и устраивайтесь поудобней. Ну я села, сижу.
Татьяна покачала головой:
– Ну, ты, Валька, отчаянная. Я бы точно сделала ноги.
Валентина досадливо поморщилась:
– Погоди ты, не сбивай.
Валентина мотнула головой и налила себе в бокал вина. Татьяна перехватила у нее бутылку и тоже налила себе вина. Валентина сделала глоток и продолжила:
– Так вот. На чем я остановилась? А, вспомнила. Сижу я значит, а этот интеллигентик, таким спокойным голоском мне втирает. Там, говорит, рядом с вами в подлокотнике перчатка лежит, наденьте ее на левую руку.
Татьяна истерично пискнула:
– Ой, Валька.
Валентина резко осадила ее:
– Да помолчи ты, ради бога. Я и так волнуюсь. Надела я эту перчатку. А от нее проводок в кресло идет.
Татьяна глотнула вина, поставила бокал на стол, и сцепила между собой пальцы рук так, что кожа на костяшках пальцев побелела. Валентина сосредоточенно продолжила:
– Этот мне говорит, поправьте перчатку на руке, чтобы она удобно села. Ну я поправила, сижу. А он говорит, а теперь наденьте очки, они в кармашке другого подлокотника. Я надеваю. Темные очки. И тут началось.
Татьяна взвизгнула:
– Что? Что? Они тебя изнасиловали?
Валентина рассержено махнула на нее рукой:
– Да уймись ты, никто меня не насиловал. Успокойся. Все