невероятно жаль этого юношу.
Мир тяжело вздохнул и передал ему новый короб из телеги.
– Послушай, я понимаю, что у тебя насчет нее были свои взгляды, но эта девушка, судя по всему, идет только туда, куда хочет… куда обращено ее сердце. И не в моих силах на это повлиять. Рано или поздно она бы все равно ушла.
– Но это глупо! У нее все есть, ее жизнь наполнена радостью. Только одно могло заставить ее забыть об этом…
– И что же? – с горькой усмешкой спросил Мир.
Пиро пристально посмотрел на него и еле слышно выдавил:
– Любовь.
Мир невесело засмеялся.
– Не глупи. Я искатель, поэтому она поехала со мной. И поверь, мне от этого несладко. Если уговоришь ее остаться – пожалуйста. Но учти одно: Ясенька никогда не сможет стать женой торговца. Посмотри внимательно, и ты поймешь почему.
Пиро хотел что-то возразить, но в этот момент вернулась Ясенька.
– Я покормила Белогривку, – как всегда улыбаясь, обратилась она к Пиро. – Позаботься о ней до приезда батеньки.
Заглянув в пустую телегу, она добавила:
– Вы уже закончили? Как быстро!
– Да, Ясенька, сейчас пойдем обедать: старушка Морушь опять принесла мне целую корзину гостинцев, – сказал Пиро, стараясь выглядеть веселым, и указал на большую корзину, накрытую вышитой салфеткой.
– Милая старушка все еще считает тебя ребенком. Как она, кстати? Не хочет вернуться?
– Очень хочет, но сын не пускает. Боится, что она умрет, когда его не будет рядом.
– До чего же порой доходят люди в своем эгоизме! – воскликнула Ясенька и обернулась к Миру. –Представь, Морушь жила у нас в деревне и горя не знала. Какое хозяйство у нее было! А ее сын поехал работать в город, нашел себе здесь жену и решил остаться. Ну, решил и ладно. Но мать свою зачем было сюда тащить? Теперь бедная женщина не знает, куда себя деть. Только в этом вот – Ясенька указала на корзину, – и находит себе утешение.
– Странно, что ее сын этого не понимает… – согласился с ней Пиро.
Взгляд Мира замер, обращенный в пустоту. Словно читая в ней слова, он задумчиво проговорил:
– К сожалению, под видом заботы о своих родных мы часто неосознанно поступаем с ними, как со своей собственностью. Отсюда и разлады. Мы сердимся, не желая принять то, что это не наша неотъемлемая часть, а отдельное существо со своим внутренним миром, ничем не хуже нашего.
– Да, – вдруг погрустнела Ясенька, – я как никто другой понимаю, о чем ты. Мой отец такой. Он замечательный человек, но он всегда пытался сам проложить мой путь.
Она с мимолетным укором взглянула на Пиро, но тот почувствовал это. Сердце больно сжалось. Но девушка уже снова улыбалась.
– Ладно, пойдемте кушать, – сказала она, подняв корзину.
Ясенька и Мир ели с большим аппетитом, нахваливая старушку Морушь. Пиро же стоял, опершись на дверной проем. От еды он отказался, сказав, что не голоден.
– Что мне Вагору говорить-то? – неожиданно спросил он, смиренно глядя на довольно жующую, разрумянившуюся