по рукам и по ногам и отправили в г. Богородск, где судебный следователь распорядился посадить его в местную тюрьму.
– В общую прикажете? – спросили у следователя.
– Нет, зачем же! Ему нужно оказать почёт, посадите его в одиночную камеру.
– Покорно благодарю, ваше благородие, за такое ко мне внимание, – сказал Чуркин и отправился на казённую квартиру.
– Никого не пускать к нему на свидание! – приказал затем следователь полицейским.
– А если родные пожелают с ним повидаться?
– Никого не допускать! – повторил следователь.
Опустив на грудь голову, шёл Чуркин по направлению к тюрьме. В голове его роились мысли о том, каким бы это образом, находясь в одиночной камере, перекинуться несколькими словами с арестантами и узнать, каков у них смотритель тюрьмы. С этими мыслями он и вошёл в место своего нового жительства.
Сидит Чуркин в тюрьме день, сидит неделю, и никак не изловчится повидаться со своими соседями-арестантами. Тогда он прикинулся ягнёнком, сошёлся с тюремщиками, и благодаря их ходатайству его выпустили в коридор.
Арестанты знали Чуркина и, как своего атамана, встретили с необычайным уважением; увидав в числе их знакомого ему арестанта, Балабасова, он мигнул другим. чтобы они отошли в сторонку, что те и сделали. Балабасов был известный вор; рука его ни разу не дрогнула перед своей жертвою, хотя бы пришлось пролить её кровь. Чуркин хорошо это знал, а потому и вступил с ним в беседу.
– А что, каков у вас смотритель? – спросил Чуркин.
– Ничего, барин хороший.
– Приношения принимает?
– Да, не отказывается.
– Вот это-то мне и нужно было знать. Только правду ли ты говоришь, как бы дела-то не испортить?
– Верно; что мне тебя обманывать, – отвечал Балабасов.
– А можно отсюда жене грамотку послать?
– Я думаю, можно – через тюремщика.
– Если смотрителю дать какой-нибудь подарок, дозволит он или нет мне с женой увидеться?
– Дозволит: к другим допускает, мы видим.
– Что ж ему подарить?
– Сукна немецкого на сюртук, да рубликов пять денег, и будет на первый раз.
– Ну, а бумажкой и карандашом можно у вас разжиться?
– Есть, сейчас доставлю, – тихо сказал Балабасов и скрылся в общую камеру.
Получив бумагу и карандаш, разбойник отправился в свою камеру, написал записку жене по известному адресу, на один из городских постоялых дворов, передал её Балабасову, а тот упросил тюремщика доставить весточку по назначению.
На другой день, утром, хитрая молоденькая жена Чуркина вошла в квартиру смотрителя тюрьмы; тот вышел к ней и, увидав в руках её узелок, спросил:
– Ты что, голубушка, скажешь?
– К вам, ваше благородие, с прошением пришла, – сказала та.
– О чем такое?
– Муж мой в остроге сидит, повидаться с ним желала бы.
– Кто твой муж?
– Василий Чуркин.
– Разбойник-то этот! Нет, допустить