ей следует женщин.
Глогстер открыл дверь, и супруги де ля Фер вошли в зал. Андриэнна обвела всех смелым взглядом зеленых глаз. Большая комната, освещенная множеством факелов. Доспехи рыцарей и драгоценности дам отвечали их свету своим блеском, словно ведя с ними беседу на своем языке. Длинный прямоугольный стол, за которым она увидела и тех троих дам, которые были в саду. Графиня де Монфор хохотала над историей, которую рассказывал светловолосый рыцарь, а невысокая дама сидела, по-прежнему не обращая ни на что внимания и уставившись куда-то в стену. А в темных глазах читалась ТАКАЯ тоска, что сердце Андриэнны невольно сжалось от жалости. Интересно, что может так расстраивать эту женщину? Она ведь здесь своя среди своих!
Они с Глогстером подошли к королю, сидевшему во главе стола, и поприветствовали его. Глогстер – поклоном, а Андриэнна – реверансом. Король Филипп ответил им кивком, и они заняли места, которые предназначались Глогстеру по родовитости.
Андриэнну, надо сказать, всегда удивляло, как старались дворяне подчеркнуть знатность, не только в сравнении с крестьянами, но и в сравнении друг с другом! Местами за королевским столом – кто знатнее, тот ближе к королю, высотой спинки стула, да чем угодно!
Наша героиня это правило считала глупым, особенно потому, что благодаря ему она оказалась напротив Лауры де Шатильон. Та поморщилась и прикрыла нос рукой.
– Ваше величество, вам не кажется, что в последнее время в замке пахнет коровниками?
Андриэнна вспыхнула, а Глогстер нахмурился.
– Сэр де Шатильон, приструните вашу жену, иначе я буду обязан вступиться за честь своей!
Муж Лауры пожал плечами.
– Месье де ля Фер, нам, мужчинам, не пристало вмешиваться в женские склоки.
Глогстер взглянул на Андриэнну, страдая от бессильной злобы и отчаяния. Он ничем, ну совершенно ничем не мог помочь любимой! Ее лицо выглядело спокойным, но он знал, что это только внешне. Она ласково улыбнулась ему и с вызовом взглянула на обидчицу.
– Вы так часто напоминаете мне о моем происхождении, что недолго и возгордиться.
Лаура непонимающе воззрилась на нее.
– Это почему еще?
Андриэнна усмехнулась. В зеленых глазах сверкнул озорной огонек.
– Потому что я могу подумать, что у меня больше нет недостатков, к которым можно было бы придраться. А происхождение я таким уж недостатком не считаю. Поправьте меня, если я ошибусь, господа, – она оглядела всех, – насколько я знаю, Карл Великий принимал в школы детей не по родовитости, а по личным дарованиям.
Рыцари закивали. Спорить с этим было бы глупо.
– Я уж молчу, что наш князь Владимир Красное Солнышко, который принес на Русь крещение, был рожден ключницей. Простой ключницей Малушей.
– Я вижу, граф позаботился о вашем образовании, мадам, – заметил кто-то из рыцарей. Внутри у нее что-то неприятно дрогнуло. Что же выходит, все ее достоинства теперь будут приписывать