Папаниным (1894–1986), которая 21 мая этого года была высажена на дрейфующую льдину в районе географического Северного полюса. Папанинцы проводили научные исследования в области океанологии, физики и динамики льдов, метеорологии и т. п. Эти исследования имели важное значение для развития океанологии. Работа станции «Северный полюс-1» длилась до 19 февраля 1938 года.
В 30-е годы ХХ столетия в нашей стране появились многочисленные грандиозные проекты по изменению климата на планете. Авторы проектов были убеждены в том, что человек – царь природы и способен улучшить климат. Пожалуй, самый известный проект – повернуть великие реки Сибири вспять. Большинство из планов не было научно обосновано и не было воплощено в жизнь. А время показало, что люди своими необдуманными действиями способны только навредить природе. Сейчас уже проекты по изменению климата человеком на государственном уровне не рассматриваются.
Глава IX
Клочок бумаги
После шума, громких разговоров и яркого света в красном уголке Павлик, закрыв за собой дверь, сразу очутился в тишине и мягком матовом свете безлюдного коридора. Тускло поблескивали лакированные стены и переборки, впереди виднелась перспектива вырезных арок, по сторонам в каждом отсеке на дверях белели эмалированные дощечки с синими надписями.
Павлик прошел уже два отсека, когда впереди послышалось щелканье автоматического замка дверей и затем приглушенный ритмичный скрип обуви – грузные шаги большого удаляющегося человека.
«Скворешня», – решил Павлик и прибавил шагу, чтобы нагнать своего друга, но сейчас же подумал, что каюта Скворешни находится значительно дальше и, следовательно, это кто-то другой.
Вдали, сквозь арки двух отсеков, пятно ярко освещенного снизу люка потемнело. Кто-то спускался в машинное отделение. Павлик взглянул на дощечку заинтересовавшей его двери: «Главный механик Федор Михайлович Горелов». Почему-то сразу замедлились шаги и пропало желание догонять. Павлик опустил глаза. На полу, у двери, белел маленький обрывок бумаги. Он был совершенно неуместен в этом блестевшем чистотой коридоре, он резал глаза Павлику, уже привыкшему к образцовому порядку на подлодке. Павлик почти непроизвольно нагнулся и поднял бумажку, чтобы бросить ее в первый же люк мусоропровода. На бумажке промелькнули цифры, значки, обрывки слов, обычных здесь на морском судне: «…гассово море… точные координаты…» «А что такое «координаты»? – подумал Павлик. – Надо будет спросить Цоя». И продолжал читать: «…7°46 36" сев. широты и 5… бина шестьсот пятьдес… Красные пояса… цать шестого мая… чно восемнадцать час… не забудьте гидро… Кро…»
Кто-то осторожно взял Павлика за локоть и наклонился над обрывком бумажки.
Павлик поднял глаза. Над ним, перегнувшись почти пополам, стоял Горелов. Он был восково-бледен. Длинные тонкие губы посерели, изогнулись в натянутой, мертвой улыбке. В его глубоко запавших черных глазах стоял страх. Высокий лоб был покрыт мелкими каплями пота.
Сам не понимая