до одного названия, словами этой красоты не передать.
Оуэн вел ее по кругу, демонстрируя зимние и весенние сорта роз, оранжевые китайские фонарики физалиса, желтые сережки орешника. Его голос нравился ей почти так же, как названия цветов.
– Из каких мест в Уэльсе вы родом? – поинтересовалась Дэйзи.
– Из Гламоргана, мисс. Из Мертир-Тидфила.
– Это же на самом юге. Далеко же вас занесло от дома.
– Ох, и далеко, мисс. И как же я скучаю по дому.
– Наверное, всю семью там оставили?
Он поведал ей свою историю.
– Отец, он в яме – то бишь в угольной шахте – погиб. Поэтому мать нас после этого в шахтеры не пустила. Пятеро нас, братьев, и всех раскидало по свету. Двое на флоте, один у джентльмена в Лондоне в прислуге. Рис – тот учителем в школе, – не без гордости сообщил Оуэн. – И одна из сестер тоже. А две другие замуж вышли – дома, в Мерфире.
– Вам, наверное, одиноко здесь – после такой большой семьи?
– Гулял я тут с одной зазнобой, – лицо Оуэна потемнело от огорчения. – Мы с ней, можно сказать, обручились почти, а она возьми да сбеги в Лондон.
– Значит, она не заслуживала такого, как вы, – решительно заявила Дэйзи. Они свернули в последний раз, почти завершив обход сада. Похоже, ее слова мало утешили Оуэна. – Уж не тюльпаны ли это прорезаются – вон, между подснежниками? – спросила она в надежде сменить тему, хотя и без ответа прекрасно знала, что это так.
Садовник поморгал и шмыгнул носом.
– Они самые, мисс, и нарциссы тоже. Они в этом саду раньше, чем где еще, расцветают.
– А вон тот куст? – Дэйзи махнула рукой в сторону чахлого кустика посреди голой клумбы. – Это что?
– Азалия, мисс. – Оуэн озадаченно нахмурил брови. – Они здесь рано цветут, только…
– Что-то не так?
– Выглядит неважно. И где ирисы? Я их сам вокруг высаживал, того сорта, что уже цветут обычно сейчас, и чтобы ни один не взошел? – Садовник осторожно шагнул к кустику. Его немногочисленные листья побурели, за исключением одинокого зеленого побега.
Дэйзи пригляделась: в темной земле зеленели редкие стрелки ирисов.
– Возможно, собака разрыла клумбу, так что луковицы оказались глубже, чем положено? – предположила она, хотя ни одного комка земли, какие обыкновенно оставляют за собой роющие землю собаки, рядом не наблюдалось.
– Азалия-то погибает… – Похоже, этот факт привел Оуэна Моргана в отчаяние. – Все побеги почти засохли. Что скажут их светлость? Мисс, мне нужно отыскать мистера Блая!
– Ну конечно, Оуэн. Я подожду здесь возвращения мистера Гудмэна.
Она походила еще по садику, размышляя, есть ли смысл фотографировать все это разноцветное великолепие на черно-белую пленку. В конце концов решила, что сад и на фотографии будет смотреться неплохо, да и Борей наверняка заслужил одного-двух кадров.
По замыслу автора тот, должно быть, выдувал из своей раковины ветер, хотя волосы, борода и хламида развевались в противоположную