пятерке магистратов, названных эфорами, в то время как двух наследных царей наделяли особыми военными полномочиями. Эти олигархи подчинялись исключительно и в случае крайней необходимости ассамблее спартиатов (которых, если верить Геродоту, в начале V века до н. э. насчитывалось около 5 тысяч человек). Таким образом, Спарта представляла собой великую аристократию, своим происхождением, на чем сходятся древние писатели, обязанную сословию гоплитов. Спартанское общество осталось земледельческим; купеческому сословию пути не давали. Спарта даже осталась в стороне от движения колонизации, и спартанцы предприняли всего лишь одно мероприятие подобного рода. Из-за этого среди спартиатов возникла своего рода военизированная уравниловка, основанная на готовности каждого пожертвовать собой ради своего государства. Хотя время шло и позиция царей позволила немного смягчить условия их жизни, спартиаты так и не узнали, что такое богатство или уют. До самого наступления классических времен они все носили одинаковую одежду и питались в общинных столовых. Условия их жизни характеризовались одним словом – «спартанские», отразившим идеализацию бойцовских качеств и жесткой дисциплины.
Возможно, спартанская политика упрощалась или приглушалась серьезнейшей проблемой Спарты, которая заключалась в делении общества на общины граждан и остальных жителей. Большая часть жителей спартанского государства к категории граждан не принадлежала. Часть жителей Спарты были гражданами, но большинство составляли илоты (по сути рабы, привязанные к земле), которые наряду со свободными крестьянами выполняли ту же задачу выращивания продуктов, потребляемых в общинных столовых спартиатов. Изначально илотское население могли составлять местные жители, взятые в рабство в результате нашествий дорийцев, но этих рабов, как позже смердов, привязали к земле, а не сделали собственностью частных владельцев. Понятно, что позже их численность выросла в результате завоеваний чужих земель, прежде всего после аннексии в VIII веке до н. э. равнины Мессинии, исчезнувшей из греческой истории в качестве независимого государства на 300 с лишним лет. В результате над спартанским достижением нависло облако страха перед илотским восстанием, и этот факт не остался без внимания остальных греков. Отношения спартанцев с другими государствами осложнились. Все сильнее они опасались надолго отправлять свою армию за границу, чтобы в ее отсутствие дома не возникло соблазна мятежа. Власти Спарты постоянно находились начеку, а враг, которого они боялись, поджидал удобного момента у них дома.
Спарту и Афины в V веке до н. э. ждал смертельный разлад, и после него эти государства воспринимались как два полюса политического мира античной Греции. Ими конечно же не ограничивались модели государственного устройства, и здесь кроется одна из загадок греческого успеха. Следует помнить о богатстве политического опыта. Этот опыт послужил бы пищей для первых системных размышлений о великих