структурах обнаруживалось мало качеств, способных внушить их разношерстым подданным лояльность и эмоциональную привязанность.
В некотором роде эллинистический триумф греческой культуры выглядел обманчиво. Греческий язык все еще использовался, но некоторые его слова приобретали иное значение. Греческая религия, например, как великая объединяющая эллинов сила пребывала в упадке, и греческий рационализм V века до н. э. вместе с ней. Такой крах традиционной системы ценностей послужил предпосылкой к переменам в области философской мысли. Изучение философии в самой Греции все еще велось весьма энергично, и даже здесь представители эллинистической ветви предположили, что люди возвращаются к своим личным проблемам, отстраняются от общества, на которое не могут повлиять, ища убежища от ударов судьбы и трудностей повседневной жизни. Похоже, ничего нового в этом нет. Вспомним хотя бы Эпикура, искавшего благо исключительно в личных человеческих удовольствиях. Вопреки появившимся позже искаженным толкованиям он подразумевал под этим нечто далекое от потакания своим слабостям. Удовольствием Эпикуру служила субъективная удовлетворенность и отсутствие боли. Такое представление об удовольствии для современного человека выглядит аскетичным. Но с точки зрения симптоматики его важность представляется значительной, потому что в нем просматривается устремление человеческого увлечения в сторону частного и личного.
Другая форма этой философской реакции выразилась в отстаивании идеалов самоотречения и неприсоединения. Представители школы, известной как школа киников, отказались от общепризнанных норм жизни и старались избавиться от радостей окружающего их материального мира. Один из них – киприот по имени Зенон, живший в Афинах, стал пропагандировать собственную доктрину в общественном месте – в расписном портике stoa Poikile. По месту сбора учеников Зенона его школу назвали школой стоиков. Стоики заняли место среди наиболее влиятельных философов, потому что их учение казалось легко применимым к повседневной жизни. По большому счету стоики проповедовали ту истину, что жизнь следует прожить в соответствии с разумным порядком, позаимствованным у движения Вселенной. Человек не может повлиять на то, что с ним происходит, говорили они, но он может принять послания судьбы, распоряжение воли Всевышнего, в которого они верили. Благие дела, соответственно, не следует совершать ради ожидаемой похвалы, ведь они могут не получиться или принести зло. Совершать их надо ради них самих и приносимой ими пользы.
В стоицизме, пользовавшемся большой популярностью в эллинистическом мире, заложена доктрина, придающая человеку новую опору для нравственной веры в то время, когда авторитетом больше не пользовался ни полис, ни традиционная греческая религия. Стоицизм к тому же обладал потенциалом на долгую жизнь, потому что он отвечал чаяниям всех людей, которые согласно этому учению уравнивались в правах: