не в самом городе. По словам Епифания, «жил Кирилъ не в коей веси (то есть в некоем селении. – Авт.) области оноя, иже бе въ пределех Ростовьскаго княжениа, не зело близ града Ростова».[68] Старинное ростовское предание утверждает, что усадьба Кирилла находилась в селе Варницы, в трех верстах от города, на левом берегу речки Ишни, впадающей в озеро Неро. Полагают, что село получило свое название по находившимся близ него соляным варницам. Позднее, уже в середине XV в., здесь был основан Троице-Варницкий монастырь.[69]
Впрочем, поскольку агиограф не дает имени села, а о Варницах как родине Сергия говорит лишь устное предание, была предпринята попытка отыскать место вотчины Кирилла. В частности, С. В. Городилин указал на село Тор-мосово, в 25 км от Ростова, в верховьях реки Ухтомы, близ дороги от Ростова на Суздаль. Его название восходит к фамилии Тормосовых, являвшихся соседями, а возможно, и родственниками Кирилла, впоследствии переселившимися с ним в Радонеж. Очевидно, где-то рядом, по мнению исследователя, должно было находиться и родовое село Кирилла.[70]
Варфоломей был средним сыном Кирилла: помимо него в семье росли старший брат Стефан и младший Петр. Семи лет от роду (то есть в 1329 г.) мальчика отдали учиться грамоте, но она давалась ему крайне трудно, его наказывали, и паренек часто обращался в молитвах к Богу с просьбой помочь ему в учебе. Все это привело к развитию ранней религиозности подростка: когда ему не было еще и 12 лет, мать попрекала его за излишнее молитвенное рвение: «И двою на десять не имаши лет, грехи поминаеши. Кыа же имаши грехы?»[71] Так проходило в пределах Ростовского княжества детство будущего святого.
Позднее произошли события, заставившие семью навсегда покинуть родные пределы. Его отец Кирилл, будучи когда-то богатым человеком, «напослед на старость обнища и оскуде». Виной разорения семьи, как пишет Епифаний, стали частые «хоженья» с князем в Орду, где необходимо было раздавать щедрые подарки хану и ордынским вельможам, нередкие приемы татарских послов, которых приходилось кормить вместе с их многочисленной свитой, а также тяжкие ордынские «дани и выходы». Ситуацию усугубляли неоднократно накатывавшиеся на Ростовскую землю «рати татарские» и, наконец, частые «глады хлебные».[72]
Начало оскудения семьи ростовского боярина Епифаний Премудрый относит ко времени, «егда бысть великаа рать татарьская, глаголемаа Федорчюкова Туралыкова, егда по ней за год единъ наста насилование, сиречь княжение великое досталося князю великому Ивану Даниловичю, купно же и досталося княжение Ростовьское к Москве». Затем по велению великого князя в Ростов приехали московский воевода «именем Василий, прозвище Кочева, и с нимъ Мина». Жители Ростова претерпели от москвичей многочисленные издевательства и притеснения – многих ростовчан ограбили, изранили и изувечили. Описывая московские насилия, Епифаний упоминает и о том, что «епарха градскаго, старей-шаго болярина ростовьскаго, именем Аверкия, стремглавъ обесиша (повесили. – Авт.), и