мыслях и чувствах, удивляясь своей наивности и одновременно восхищаясь остротой и чистотой первых впечатлений от такого сладкого чувства, как любовь.
Юный Цицерон шел к дому Корнелии, и сердце его сжималось от боли. Какая дикая и беспощадная боль! При мысли о том, что ему придется расстаться с любимой и родной ему Корнелией! С каждым шагом к ее дому идти становилось все труднее и труднее. Он начал вспоминать, как она его поцеловала после победы над забиякой Гаем. Их прекрасные и нежные вечера, совместные прогулки на речку Фибрен, где они так любили купаться и радоваться встречам друг с другом. О, боги! А первые полувзрослые поцелуи, от которых у обоих так сладко кружилась голова! И он должен ее оставить?! Но, как, как?! Он не сможет без своей Корнелии, без ее нежности и ласки! Все эти мысли невольно вызвали слезы, и юноша не заметил, как они маленькими жемчужными капельками начали падать на землю.
Когда, подойдя к дому, он поднял глаза, то увидел стоявшую на пороге Корнелию, – она, словно почувствовав неладное, уже поджидала его.
За те четыре года, что они встречались, Корнелия сильно повзрослела и превратилась в восхитительную юную девушку. Она была высока и стройна. Белокурые шелковистые волосы струящимся водопадом спускались на белоснежные плечи, достойные самой Юноны. Большие миндалевидные глаза горели нежным бирюзовым огнем и неодолимо влекли к себе. Чуть припухлые алые губки, изящный носик и маленькая ямочка на подбородке придавали лицу невообразимое очарование. Высокая грудь, тонкая талия, – казалось, ее можно обхватить двумя пальцами… да что там говорить, Корнелия была настоящей красавицей.
Под изящным паллием девушка была одета в короткую белоснежную тунику, которая подчеркивала ее точеную фигурку и открывала стройные ножки, которым могла бы позавидовать сама Венера.
Она ждала его.
– Дорогая моя, – произнес Марк дрожащим голосом. – Мне нужно с тобой поговорить. Пойдем на наше любимое место, на Фибрен.
– Что-то случилось? – с волнением спросила девушка.
– Пойдем, пожалуйста, – повторил он.
Они пошли, взявшись за руки. Корнелия все заглядывала в глаза другу, пытаясь понять, почему он так расстроен. Но Марк молчал.
Они пришли на берег реки, на знакомое место, где они так любили гулять, беседовать и беззаботно купаться. И здесь, при виде их родного места, Марку стало еще больнее.
Стоял август. Заканчивалось лето. И с ним заканчивалась первая детская любовь Цицерона.
– Корнелия, я очень, очень тебя люблю и никогда не забуду, но я с отцом уезжаю в Рим, – печально произнес юноша.
– Что? Что? Я не верю!! Ты бросаешь меня?! Ты предаешь нашу любовь? Ведь мы же собирались пожениться? Как же я буду без тебя? – голос девушки задрожал, по щекам потекли слезы. Цицерон попытался ее обнять, но она оттолкнула его.
– А как же наше с тобой будущее?! Ведь я же тебя люблю, я не могу жить без тебя! Я дышать не могу без тебя, Туллий!!! – И девушка зарыдала, упав на колени. Марк