подняться с роскошного ложа, на коим он вот уже как десять дней возлежал, укрытый шелковым покрывалом с причудливым узором и вывели на балкон. Это был широкий, каменный, белый балкон, усыпанный редкими разноцветными цветами, испускающими дивный аромат, коей тонкой струей проникал в ноздри. Толпы солдат, облаченных в сияющие на солнце, кое озаряло их в этот ясный день, доспехи, приклонили свои колена. Они гордо и мужественно собрались внимать речи человека, который провел их почти через всю Малую Азию, населенную многочисленными народами, кои они покорили все с тем же мужеством, с коим сейчас собрались внимать последней речи полководца, который все еще, – тут он закашлялся.
– Да. Может, кто-нибудь знает, в каком-году это было? – Константин Александрович нахмурил брови и окинул взглядом учеников.
Нестор поднял руку:
– Александр Македонский умер от малярии 13 июня 323 года до нашей эры в своем вавилонском дворце. Ему было 33 года.
– Похвально, г-н Кукольник. Садитесь.
– Так вот. На чем я остановился? Ах, да, – Моисеев опять сложил руки за спиной и зашагал по классу, – Его доблестная армия, без которой Македонский не совершил бы то, – последовала пауза, – что он совершил. Дабы это не удавалось еще никому в древней истории, о чем свидетельствуют выдающиеся древние историки, кои высочайшим слогом поведали нам об Алексан…, – вдруг взгляд Константина Александровича остановился на мальчике, который, сидя за последней партой, что-то увлеченно рисовал. Моисеев прервал рассказ и спросил:
– Господин Гоголь-Яновский, а по смерти Александра Македонского что последовало?
Не долго думая, Гоголь-Яновский воскликнул:
– Похороны!
Раздался оглушительный смех. Моисеев невозмутимо дождался пока в классе вновь воцарится тишина и произнес:
– Я сейчас же напишу рапорт, чтобы вас выпороли, как следует. Надеюсь, это обуздает ваше остроумие. Если в классе есть еще любители демонстрировать свое исключительное чувство юмора, они тоже могут присоединиться к своему товарищу.
Все притихли, даже мухи. Но если бы самой смелой из них все-таки вздумалось пролететь, ее жужжание послышалось бы очень отчетливо.
После уроков играли в городки. Мальчишки разделились на две команды по пять человек. Веселых и задорных, их переполняла энергия, накопившаяся за долгие часы сидения в классах.
– Не попадешь! Не попадешь! – кричал коренастый мальчуган своему противнику, бегая вокруг «города». Кажется, он и секунды не мог устоять на одном месте. Это был Саша Данилевский. После смерти отца, его мать вторично вышла замуж, и теперь за образованием мальчика следил отчим, который ждал от него только положительных оценок. Саша старался, но учеба ему явно не удавалась.
– Промажешь! Промажешь! – не унимался он.
– Да угомонись ты, не мешай, – вступился кучерявый рыжеволосый парнишка.
– Пусть