Алексей Поляринов

Центр тяжести


Скачать книгу

я больше не мог. И я решил прилечь.

      А почему бы и нет? Вообще, мама говорит, что лежать на твердой поверхности полезно для позвоночника. А у меня, между прочим, сколиоз.

      Ну, я и прилег.

      Минуты две я разглядывал трещины на потолке, пока где-то над головой не раздался голос.

      – Что ты делаешь?

      Я подскочил так резко, что, кажется, потянул поясницу. Передо мной стояла девочка.

      Очень. Красивая. Девочка.

      В руках она сжимала стопку желтых листов. На плече – синий рюкзак.

      – Почему ты лежал на полу? Тебе плохо?

      – Я… эээ… – Мое лицо не просто горело, оно, кажется, дымилось от стыда. – Нет, мне не плохо. Просто я… – длинная пауза, – люблю полежать. Иногда. На полу. – Я показал пальцем на пол. – Тут паркет. Паркет – это дерево. А дерево – оно полезно для позвоночника. Так мама говорит.

      «Браво! – сказал мой внутренний голос. – Ты просто превзошел себя! Это самое тупое объяснение из всех, что я когда-либо слышал; а я, давай признаемся, слышал их немало, я ведь живу в твоей голове».

      Девочка осторожно разглядывала меня: так антрополог разглядывает дикаря.

      – Ты странный, – сказала она.

      – Ох, – я отмахнулся, – поверь, в моей семье я самый нормальный.

      – В твоей семье все любят лежать на полу в общественных местах?

      Я чувствовал, что сейчас скажу очередную глупость, поэтому молчал.

      – Почему ты молчишь? – спросила девочка. Она убрала за ухо темную прядь.

      – Ээээ… – Я поднял палец, собираясь что-то сказать, но снова запнулся. Мой внутренний голос всегда был особенно жесток ко мне, когда я пытался разговаривать с девочками. Особенно с красивыми.

      – У тебя такого никогда не бывает? – спросил я. – Вот ты хочешь что-то сказать и так сильно боишься сказать глупость и разочаровать человека, что просто молчишь, как дурак. Ну, то есть как дура. Ой, прости. – Я нервно размахивал руками, пытаясь выразить свою мысль. – Моя мама называет это «внутренний цензор». Такой голосок внутри головы, твой самый жестокий судья, сноб, который тщательно следит за твоими словами, и высмеивает, и стыдит тебя всякий раз, когда ты лажаешь.

      Разговор не клеился, девочка, кажется, уже пожалела, что вообще заговорила со мной.

      «Давай, расскажи ей что-нибудь еще обо мне! – сказал внутренний голос. – Тогда она точно решит, что ты шизофреник».

      В горле пересохло. Я поднял руки, как бы сдаваясь.

      – Прости. Давай начнем сначала. Забудь, что я говорил про «внутреннего цензора».

      – Нет-нет, я понимаю, о чем ты, – сказала она.

      – Правда? – сказал я.

      «Нифига себе!» – сказал внутренний цензор.

      – Я тоже могу очень долго перебирать слова в голове, пытаясь найти правильные. – Она улыбнулась и показала на висок. – И внутренний голос постоянно твердит, что я делаю это слишком медленно. Я думаю, это тоже можно назвать «внутренним цензором».

      «Эй, а она мне нравится, –