от боли. Это был невероятный урок, научивший нас принимать происходящее и укрепивший наше доверие и преданность друг другу.
Мы верили, что открытия, сделанные нами в области сознания, действенны также и на уровне тела: что те области организма, от которых мы долгое время со страхом и осуждением отворачивались, можно исцелить с помощью милосердия и осознанности. Поэтому мы решили двигаться к осознанию боли, взаимодействию с ней, к изучению её внешнего, окаменелого слоя, состоящего из мыслей и сопротивления, из горя, с которым она связана, и с любящей добротой принимали боль. Мы позволяли боли присутствовать, каждый миг осознавая её и непрерывно проявляя милосердие. Это всегда помогало нам облегчать душевную боль и исцеляться от неё, и, похоже, подобным образом можно было смягчать телесный дискомфорт и отпускать его. Обнажая всё новые и новые слои болезненной привязанности и привычных защит, мы переживали радость чистого бытия – и было неважно, больны мы или здоровы, исцеляемся мы или нет. Мы внимательно прислушивались к происходящему, чтобы почувствовать, как правильнее действовать дальше.
Бывало, когда я проворачивал одну из игл в какой-либо точке или вводил её глубже, у нас одновременно начинали течь из глаз слёзы. Случалось, что в нашу спальню заходили дети, они видели, как Ондреа лежит на животе, а из её спины торчит дюжина игл, из-за чего она походила на дикобраза; их плечи напряжённо вздёргивались от подавляемого смущения, и они старались поскорее уйти. Впрочем, несмотря на неприязнь детей к любым вещам, напоминающим о боли, порой они просто сидели у нас в спальне и болтали – словно в глубине души они доверяли атмосфере любви, наполнявшей комнату.
Необходимость полностью отдаваться и доверяться происходящему, отказываясь от претензии на «знание», стала важным моментом в йоге наших исцеляющих отношений. Это было необычайное время.
Теперь, когда прошли годы со времён того «рая и ада», в организме Ондреа больше не находят раковых клеток и токсинов, которые серьёзно угрожали её жизни. Вспоминая этот период, мы затрудняемся сказать, что сделало возможным исцеление: акупунктура или наша огромная любовь друг к другу. Наверное, и то и другое сыграло свою роль; не стоит забывать и о том, что Ондреа постепенно училась самостоятельно помогать себе – относиться к себе так же, как к страдающим людям, которым она многие годы помогала, работая медсестрой в больницах и домах престарелых.
Если теперь, спустя пятнадцать лет после того, как у Ондреа в последний раз диагностировали рак, нас спросят, как ей удалось избавиться от болезни, мы единодушно ответим: «Понятия не имеем». Тем не менее, судя по всему, ключевым моментом была, с одной стороны, любовь, а с другой – готовность с милосердием сосредоточивать внимание на области тела, нуждающейся в исцелении; при этом мы не отстранялись от неё и не испытывали гнева по отношению к болезни, но позволяли ей присутствовать в бесценном моменте настоящего.
Существует течение мысли, приобретающее