детская болтовня, но я ворочаюсь уже двадцать минут, пытаясь вспомнить свои чувства тридцатилетней давности.
Между попытками заснуть я слышал, как по коридору шаркает отец. Потом стук открывающейся двери. Он не очень хорошо спит, и, когда просыпается, выходит в сад, если не холодно. Мне захотелось пойти за ним и поговорить. Может быть, про то, о чем я думаю, или просто про погоду.
Я вышел в коридор. Чтобы найти свои кроссовки, включил в телефоне фонарик. И услышал мамин крик.
Она точно кричала от испуга, и я, не думая, заскочил в их с отцом спальню. И, конечно, напугал ее еще больше. Мама уже стояла возле окна, и теперь смотрела на меня так, как и должна была в такой ситуации. Пожилая женщина и ворвавшийся к ней чужак. Мы стояли и смотрели друга на друга с открытыми ртами. Мама первая сообразила, что делать, и стала звать папу на помощь.
Я поднял вверх руки, как полицейские в боевиках, когда они хотят, чтобы их пустили к заложникам, и так же, как эти полицейские, сказал:
– Не волнуйтесь, я пришел помочь! Я пришел помочь Вам, Елена.
Я давно заметил, что звук собственного имени часто успокаивающе действует на человека. Мама перестала кричать. Она еще раз внимательно меня оглядела и спросила:
– Вы из разведки?
– Да, это так. – сказал я. – Простите за беспокойство, но дело того требует.
Мама была серьезна. Она приблизилась, медленно кивнула, не отрывая от меня взгляд, и тихо сказала:
– Вы пришли, куда надо. Они тут. – она махнула рукой на окно. – Тут, в моем саду. Инопланетяне прячутся здесь.
С этой информацией я должен был что-то сделать.
– Вы сможете задержать их один, если у Вас есть оружие. – подсказала мама.
– Оружие есть. – подтвердил я.
Мама и не думала сомневаться. Она попятилась, пропуская меня к окну, и я понял, что без промедления обязан атаковать. Я дал маме знак, чтобы она вела себя тихо, сгруппировался и совершил уникальный по своей грациозности и ошеломительный в своей технической точности прыжок на подоконник, открыл окно так быстро, что инопланетяне не успели ничего сообразить, и я накрыл всю их шайку, сиганув с подоконника в кусты крапивы, которые должен был скосить еще на прошлой неделе.
Конечно, про крапиву я забыл, иначе так смело в нее запрыгнуть у меня бы не получилось. Поэтому я вскрикнул от неожиданности и противной боли.
– Бей их! – закричала мама, заслышав, что мне уже досталось.
Я поднялся, выпрямился – и вдруг увидел, где я. Я увидел сад, в котором всегда росли мамины цветы. Сад, в котором сестра выгуливала котенка. Маленькая живодерка, она цепляла ему поводок на хвост. Сад, в котором мы с мальчишками играли в прятки, и в пиратов, и в циркачей, потому что там можно было и прятаться, и исполнять трюки.
Сад, где я дрался с зелеными троллями, и побеждал, а потом пришла мама и спросила, почему я бью палкой кусты смородины. Я знаю, что за испорченную смородину