«будущее» он имел в виду жизнь, к которой я бы пришел в старости. Он сказал, что сначала я должен зайти в старый район, в котором доживают свою жизнь другие такие люди как он. Я должен увидеть то, какое будущее ждет людей, которые всю жизнь питались этим изобилием удовлетворений.
Старик говорил так, словно меня совсем не порадует то, что я увижу. Меня это напугало. Я боялся идти, потому что боялся увидеть то, что не окажется «счастьем». Я очень не хотел идти. Я не мог себя заставить это сделать. Мысли о том, что целая счастливая жизнь, окруженная всем, что мне надо, может за раз раствориться, не пускали меня.
Старика рядом уже не было, и, честно говоря, я не знаю, куда он пропал. Я стоял на площади, по которой ходили люди, которым я завидовал. Люди, чьей жизнью хотелось жить и мне. Я боялся, но, спустя некоторое время размышлений, я понял, что, если не увижу того, как закончится тут моя жизнь, то я не смогу получить покой.
Я пошел. Я подошел к этой единственной старой арке, в которую были встроены ворота, и, открыв двери, прошел за неё.
Я не могу сказать, что я был удивлен тому, что увидел. Нет. Такое не вызывает удивление. Это был скорее шок. Сначала, войдя за арку, я увидел почти такую же улицу, из которой выходил ранее на площадь, только эта улица отличалась. Она была темной, тихой и пустой (как мне сначала показалось). Здания, земля, дороги – все было одного цвета: темно-зеленого, очень бледного, напоминающего цвет какого-нибудь ядовитого гриба. Казалось, что кто-то специально пропитал почву чем-то, от чего она приобрела такой цвет. Страха, который я чувствовал перед тем, как войти, уже не было. Я полностью забыл о том, что было со мной буквально только что.
Пустота, глушь, больше ничего. Где жизнь? Где люди? Где то беззаботное счастье и покой, в котором должны доживать свои жизни люди? Ответа я найти не мог. Я так простоял несколько минут без движений, пытаясь хоть что-нибудь понять. Потом я начал немного отходить от шока и стал потихоньку приходить в себя. И тогда я увидел самое страшное: не такая эта улица и пустая. И от этого мне лучше не стало. На улице были люди. Их было мало, но они были везде. Казалось, что большинство этих людей не были живы. Люди сидели с обеих сторон улицы в основном в углах и между домами, глаза их были неподвижны, а лица безжизненны. Удивительно, но люди были почти такого же цвета, как и все остальное. Их было тяжело заметить, потому что они буквально не показывали признаков жизни.
Я стал идти вперед. Дальше район расширялся, появлялось много перекрестных улиц. Вокруг становилось все больше и больше мусора, а людей больше не становилось. Тишина царила в этом месте. Иногда издалека только можно было услышать скрип качающейся на ветру вывески. Проходя дальше, я стал видеть людей на некоторых улицах, прилегающих к моей. Люди шли медленно, и двигались так, будто уже физически не способны ходить вообще. Но проблема была в том, что они были не настолько стары. Встречался человек,