празднеств, он заказал музыканту написать, что-нибудь этакое, для своей души и для господ офицеров, которые собирались встретить новогодние праздники на коллективной вечеринке. И если сей опус мне понравится, сказал он, я дам тебе свободу. А нет…
Метрономом судьбы медленно отстукивалось проходящее время, отмеряя секунды, минуты, часы, сутки. Наконец подошло время праздника. В небольшом зале были собраны офицерские чины и, располагаясь за столиками вокруг небольшой эстрады, принимали горячительные напитки. Визг накрашенных девиц от щипания их за выпуклости и округлости, тяжелый табачный и алкогольный смог, шум и гам разгулявшейся ненасытной от хлеба и зрелищ толпы не мог заглушить звуки настраиваемых инструментов. Именитые музыканты, собранные из всех лагерей, лирично и басовито пробегали пальцами по клавишам, кнопкам и струнам инструментов, настраивая их на тонику, определенную мелодическим устоем времен. Шаркающей старческой походкой от недоедания и стрессов, молодой человек подошел к музыкантам и роздал исписанные нотными знаками листки бумажек. Прошло немного времени, и шум тихо начал угасать. В дверях зала появился начальник лагеря. Его седая голова выделялась в мерцающем отблеске зажженных свеч призрачным свечением. Наступила тишина. Издалека, мерным рокотом раздался стук барабанов. Буд-то тысячи кованых сапог выбивали такт идущих по оккупированной Европе солдат. И вдруг, среди этого асфальтового перестука сапог по захваченным городам, заплакал саксофон. Он пел о детях, оставшихся сиротами, о женщинах, потерявших своих мужей, о матерях, не дождавшихся своих сыновей, о девушках, которых насиловали и вывозили в Германию. Последней нотой взмыл в высь звук саксофона, и наступила тишина. И вдруг, среди этой тишины раздался хлопок выстрела. Грузно осело тело генерала с кровавым пятном во лбу. Не выдержало сердце эмоциональной нагрузки. Он выстрелил в себя, осознав беды, которые принес вместе со своей нацистской кучкой человечеству.
Иногда, грустными вечерами, я слушаю это танго «маленький цветочек», написанное 65 лет тому назад французским композитором, фамилия которого уже напрочь забыта, и передо мной тяжелым сном воспроизводится, как документальный фильм, эта картина. Дослушиваю последний аккорд этого произведения и останавливаю патефон. Наступившая тишина возвращает меня в сегодняшний день…
Вот такая короткая история.
ЗАПАСКА ШОФЕРА
Длинная трасса никак не кончалась. Пролегая между сопок, этих рыхлых каменных утесов, вылезающих пупырышками из складок земли, разваливающихся от бесконечности времени на мелкую пыль, а затем поднятую забайкальскими осенне-весенними ветрами с тропинок и дорог, что бы потом вцепиться в открытые человеческие глаза мертвой хваткой, с наслаждением заставляя людей тереть до боли уже и так покрасневшие от растираний и ветра глазницы. Конечно, зимой было еще хуже. Когда от жуткого мороза, застывший