пятке. Эх, надо было подыграть, прикинуться местной, спросить имя женщины. Может, этот парень тоже ищет миссис Торн?
У Джесс защемило сердце: то ли от возбуждения, то ли от тревоги. Она сама хочет отыскать миссис Торн. Она у миссис Торн в долгу – за печенье с инжиром, за рисовый пудинг, за пальто и туфли. Джесс сама себе пообещала приложить все усилия, чтобы выйти на след миссис Торн и вручить ей письмо утраченного возлюбленного. Если поисками занят еще один человек, шансы на успех, пожалуй, удваиваются. И это хорошо.
А все-таки странное ощущение. Будто у Джесс все права на миссис Торн, даром что о ней ничего не известно. Даже самые элементарные вещи – как ее имя, какова она собой, жива ли вообще. Джесс знает только одно: миссис Торн когда-то любила американского летчика Дэна, а он любил ее. И любит до сих пор.
Джесс шла наугад, желая протянуть время, выждать, когда можно будет вернуться в дом. Неожиданно перед ней, на противоположной стороне улицы, выросла церковь. Старое здание, сейчас так не строят. Громоздкая квадратная башня, закопченные серые стены, вывеска: «Храм Всех Святых. Мы рады каждому». Распорядок служб, часы, когда можно получить святое причастие. Вспомнив о буклете из этой церкви, найденном в груде писем и рекламок, Джесс неожиданно для себя стала пересекать улицу.
Крыльцо было засыпано палыми листьями и пакетами из-под чипсов, стены густо заклеены объявлениями. Стряхнув с волос морось, Джесс долго напрягала глаза, отыскивала упоминание о мисс Прайс в расписании дежурств и в перечне кураторов воскресной школы. Поиски успехом не увенчались. Дверь в главное здание была приоткрыта, Джесс осторожно заглянула.
Просторный пустой зал, вдалеке, в нефах, тускло светят массивные стеклянные лампы. Джесс толкнула дверь, проскользнула внутрь. Робкие шаги тотчас вызвали под сводами эхо. Перед лицом Джесс подрагивал парок, ею же и выдыхаемый. К запахам холодного камня и полироли примешивался аромат кофе.
На тесном пространстве за последним рядом скамей кто-то пытался создать этакий домашний уголок: постелил красный ковер, притащил пару плетеных стульев, прибил полку для книг, поставил желтый пластиковый контейнер с игрушками. Сбоку помещался кухонный стол; на нем-то и стояла кофеварка. Влекомая ароматом, Джесс приблизилась и увидела тарелку печенья. К стене была прикноплена бумажка, размашисто написанная явно рукой священника: «Не стесняйтесь – угощайтесь!»
Джесс плюхнула свой пакет на плетеный стул, огляделась. Никого. Перечитала записку, подумала, не розыгрыш ли это. В любом случае соблазн выпить горячего сладкого кофе был слишком велик. Тут же нашлись чашки с блюдцами. Джесс налила себе кофе, взяла печенье, затем еще одно. Потянулась за третьим, но тут раздались торопливые шаги, и Джесс уронила хрупкое лакомство.
– Я смотрю, вы нашли угощение. Ешьте, ешьте. Надеюсь, кофе еще можно пить – я сварил его в обед.
Самое яркое в говорившем был его джемпер – размеров на пять больше, чем надо, в косую пеструю полоску. Вторым номером шла улыбка – широченная и ослепительная на фоне темной бороды.
– Спасибо.