нашего ума дело. Меньше языком чеши.
– Вы куда меня? – нервно спросил Махнев.
– Профитроля тебе вышла небольшая. Еще сутки в чулане будешь сидеть. К хозяину в гости почтмейстер завернул. До завтрашнего утра останется гостить. Ну, а ты время даром-то не теряй, – противно осклабился здоровяк. – Дуню Кулакову погоняй вдоволь, в последний-то раз.
Оба мужика противно захихикали.
– Господа, отпустите меня! Я очень богат. Я в долгу не останусь, – попытался торговаться Махнев.
– Ты слышал, барин, какую кару нам наш хозяин посулил? А он у нас – кремень. Скажет – исполнит. И зачем нам, слепым и беспалым, твои деньги? Нет, уж. Извиняй! Сам виноват. Не надо было с чужой женой любодействовать.
– Да ладно бы просто, – тише добавил красномордый. – Может бы, просто застрелил тебя хозяин. Так нет же – ты так затейно с ней греховодничал, что барин наш сам не свой второй день ходит. Горькую пьет. Не пощадит он тебя.
Они втолкнули пойманного Владимира в чулан, оставили ему кувшин с водой и краюху горелого хлеба.
Что пережил за сутки Владимир, трудно описать словами. Ему казалось, что на рассвете следующего дня его выведут из чулана седым.
Но вышло все иначе. Он дремал, когда за дверью раздался грохот ударов, матерная брань, возня, и что-то металлическое садануло по крепкому замку. И вдруг, словно глас ангела, вещающего о спасении, Владимир услышал знакомый до боли голос:
– Твое благородие, Владимир Иванович, ты тут? – это был голос Макара.
– Макар! Макарушка, родненький, тут я! Тут! – Владимир чуть не зарыдал от счастья.
Дверь распахнулась, впустив в кромешную тьму сарая ночной свежий воздух и свет яркой земной луны.
– Как же, твое благородие, тебя угораздило в историю-то вляпаться?
– Сам не знаю. Дурак, наверное. Барышня больно хороша была. Любовь у нас с ней вышла.
– Эх, Владимир Иванович, сколько раз я говорил тебе: «баба – что жаба». Бог создал три зла: бабу, водку и козла.
– А козел-то причем? – глупо спросил счастливый Владимир.
– Да, не причем. Поговорка такая, – улыбался румяный купчишка. – Ну, чего? Побёгли, что ли? Пока не хватились нас всем гуртом.
Только тут Владимир заметил, что возле чулана сидел оглоушенный здоровяк, стороживший Владимира.
– А куда, Макарушка?
– Как, куда? Домой. Из картины долой.
– А где она?
– Да, на холме в последний-то раз стояла. Бежим.
И они побежали по лесу, обдирая в кровь руки. Местами на ощупь, подобно двум юным козликам. Макар крепко держал Владимира за руку. Яркая луна хорошо освещала дорогу. Наконец они миновали знакомую до боли беседку, приблизились к залитому лунным светом холму. И о чудо! На самой вершине холма стояла знакомая дверь. Теперь, в летней ночи, она отчего-то светилась дневным светом.
Наши друзья вскарабкались наверх пологого холма и забежали в открытую дверь. Как только Владимир упал на пол своей родной уже комнаты, за ним ввалился и Макар. Владимир