чего хочет цветок, поворачиваясь вслед за солнцем? – пожал плечами тот. – Внимания. Им всем нужно императорское внимание, иначе они захиреют.
– То есть у них нет никаких особенных дел?
– Друг мой, из всего этого сонмища шаркунов и бездельников, что ежедневно наполняют императорский дворец, найдётся от силы лишь два или три десятка людей, которые имеют какие-то дела. И лишь трое или четверо из них имеют дела, связанные с интересами государства. Остальные же живут подобно канарейкам в клетках – чирикают и едят, едят и чирикают.
– Вы, однако, не слишком-то высокого мнения об этих людях, – усмехнулся Драонн.
– Пожив столько лет при дворе – чудо, что я ещё не разочаровался во всём человечестве, – с брезгливой улыбкой мизантропа проговорил Делетуар.
Шелест пролетел по пёстро одетой толпе, и Драонн в этом шёпоте уловил слова «его величество». Все, словно по команде, повернулись к той самой двери, которая привлекала столько их внимания. Теперь обе створки её торжественно распахнулись, и в дверном проёме возникла фигура императора.
Это был здоровенный дородный человек, ростом превосходящий даже Драонна, а своими размерами ненамного уступающий Делетуару. Причём было видно, что далеко не всё из этой массы – жир. Вероятно, в молодые годы его величество Родреан был невероятно силён. Небрежно запахнутый на груди халат, седые волосы, схваченные в простой хвост, никаких украшений, за исключением золотой императорской печатки на пальце – таков был император Кидуи.
Все черты его лица были очень крупными и теперь выглядели не слишком-то приятно, но, вероятно, лет двадцать назад он был достаточно привлекателен некоей особой, почти варварской красотой. Большой, похожий на брюкву, нос, обвисшие от возраста губы, мочки ушей – огромные и отвисшие так, словно его всю жизнь тянули за них. Несмотря на то, что сейчас в моде были гладко выбритые лица, Родреан, словно подчёркивая, что он – человек другой эпохи, носил бороду, хотя она и не была особенно густа или ухожена.
– Воронье уже здесь… – гудящим голосом проговорил он, и было непонятно, чего в голосе больше – насмешки или досады.
Однако же придворные тут же с готовностью рассмеялись, действительно став похожими на стаю каркающих ворон.
– От ваших рож у меня снова сделается изжога… – вновь проворчал император, и вновь вызвал этим новый приступ неуместного и насквозь искусственного веселья.
– Принимает ли ваше величество тот бальзам, что я советовал вам недавно? – тяжело поднимаясь с кресла, спросил Делетуар.
– А, и ты здесь, старый кашалот? – несмотря на грубость слов, лицо Родреана на миг разгладилось. – Я не заметил тебя, хотя должен был почувствовать, что ты где-то поблизости. Я принимал твой бальзам два дня, пока он не закончился!
– Того что я дал, ваше величество, должно было хватить на два месяца! – рассмеялся Делетуар. – Но по счастью я, хорошо зная вас, догадался прихватить ещё бутылочку.
– Вот