приправленная, впрочем, недвусмысленно-практическими нотками, и девочки нерешительно остановились (что он хочет-то? может, показалось?).
Впрочем, нерешительность тут же улетучилась, они саркастически переглянулись, прочитав в глазах друг дружки одну и ту же мысль. Ну, конечно! вернет им кто-нибудь настроение, надежды, деньги! И впереди – неминуемая расплата, раскаяние, терзания, угрызения. Эх!
Видимо, Стефан понял их без слов (даром, что иностранец) и повторил свое предложение:
– Но я могу чем-то быть полезен? – практичность и просительность в его голосе уравновесили друг друга. – Могу я пригласить вас куда-нибудь?
Аня почувствовала острое разочарование, обиду; в глазах Тоньки мелькнула презрительная злость, – привычки доминирования стремительно возвращались к ней.
– Куда-нибудь – это куда? Нам, синьор, или как вас там, приключений не надо, сами можем кому хочешь приключения устроить! – она решительно вздернула рюкзачок, скомандовала Ане: – Пойдем домой, нас родители ждут!
Лоб Стефана покрылся испариной.
– Нет! – он с трудом подбирал слова. – Вы не так меня поняли! Я хотел бы пригласить вас в кафе. (Тонькина злость медленно таяла, как по ступеням, стекая в настороженность, любопытство, мечтательность). Мы могли бы там отдохнуть, поговорить… Понимаете, я приезжий, я ничего здесь не знаю…
Обида вдруг сменилась растерянностью, надеждой: их приглашают в кафе? В кафе, а не на какую-нибудь скамейку, где они обычно цедили вульгарный джин-тоник, закусывая его орешками из пакетика, и где все время приходилось торопиться и оглядываться – не идет ли кто-нибудь? В кафе, где они смогут, как взрослые, сделать заказ, важно водя пальцем по строчкам меню, и официант будет терпеливо ждать, угодливо склонившись, ловя каждое слово? В кафе, где витает дух беспечности и роскоши, той самой таинственной и вожделенной «дольче вита», где каждое произнесенное слово, каждый жест приобретают глубину и многозначительность, и где никто не посмеет назвать их презрительным словом «малолетка»?..
Куда-то подевались, исчезли все сомнения, тревоги, Аня умоляюще взглянула на подругу. Мечтательность в Тонькиных глазах подернулась рябью, сменилась холодной расчетливостью.
– А что взамен? – ее взгляд снова стал жестким, цепким; Аня почувствовала, как натянулась, вот-вот лопнет невидимая струна (нет! не надо, пожалуйста!).
Будто сдаваясь в плен, Стефан поднял вверх руки.
– Ваше общество, – он улыбнулся любезно, немного смущенно; напряженность исчезла с его лица. — Уверяю вас, только ваше общество. Так я могу надеяться?
Тоненько пискнув, струна провисла; в который раз за сегодняшний день переглянувшись, прочитав мысли друг дружки, подружки, не сговариваясь, кивнули.
Глава II
Они выбрали место в глубине открытого кафе, совсем еще по-летнему пестрящего разноцветьем